Первый сталкер

– А, черт с ним. Заказ мы здесь выполняем. Для военных. Эти сюда свезли какие-то ящики и оставили нам на сохранение. У них по всей Зоне тайников – мама не горюй. Но этот – особенный. Сначала устроили склад, а потом здесь поселились эти тимуровцы – «Крайний Свет». Отчаянные ребята. Можно сказать, первый клан в Новосибирской Зоне. Только тогда они больше наемников напоминали. Военным все свои законсервированные объекты как-то же охранять надо, вот и появились эти веселые ребята. За охрану им платили, и те не пускали особо любопытных куда не надо. А потом у них наверху что-то случилось, и тимуровцы из-под контроля вышли. То ли в религию ударились, то ли докопались до чего-то загадочного, но вдруг, ни с того ни с сего «Крайний Свет» решил, что к тайнам Зоны человечество не готово, в том числе и их покровители. Какие-то объекты они подорвали, в каких-то сами осели. Здесь отравили все ядовитым газом. Потом началась война с бандитами, и все адепты «Крайнего Света» куда-то свернулись. Тогда нас нанял какой-то майор и велел за складом приглядывать. Вот и вся сказка про белого бычка.

Митяй с укором покачал головой, глядя на тела.

– Почему вы сразу не рассказали всем об этом?

Рама помолчал немного.

– Да чтобы таких вот междоусобиц избежать. Сталкеры ведь народ буйный – ради хабара друг другу глотки перегрызут. А больше на охрану майору поставить было некого. Не бандитов же нанимать.

– И все-таки информация просочилась.

– Просочилась, и теперь я понятия не имею, как это дерьмо разгребать. Одни сейчас свалят, а другие начнут думать, как дверь половчее открыть.

Митяй склонился над одним из тел.

– А сам разве не думал?

– К черту. Одной Зоне известно, что в этих ящиках скрывается. Не просто так ведь вояки их в Институт не отвезли, а здесь решили оставить. Да еще и решили скрыть от посторонних глаз. Сам подумай.

Митяй согласно кивнул. В словах сталкера была логика. Все поистине ценные артефакты государство моментально прибирало к своим рукам, но никак не пыталось вернуть дьяволу его подарки. Значит, что-то с этими штучками было нечисто, и распространять их по Зоне армейцы не планировали. Да и адепты «Крайнего Света» явно опасались этих штучек, раз отравили подземные секции и замуровали дверь.

– А чего тогда караулите здесь? Закрыли и забыли.

– Да знаешь… Страшно мне, честно скажу, – признался Рама. – По ту сторону постоянно какая-то чертовщина творится. Уж и не знаю, чего такого там замуровали, а кровь в жилах стынет, когда скрежет слышишь, будто когтями дверь царапают.

Так рождались легенды о призраках Зоны.

Митяй покосился в сторону зловещей бронированной двери. Было что-то в ней отталкивающее.

– Чует мое сердце, по ту сторону что-то такое… будто настоящее зло. Понимаешь? Вот мы ее и сторожим, и придурков всяких туда не пускаем. И дело тут вовсе не в деньгах или майоре.

Митяй смерил командира оценивающим взглядом. Своими принципами Рама напоминал Данилу – их идеализм и вера в свою миссию делали из них своего рода фанатиков. Один рискует жизнью, чтобы не пропустить неведомое зло, о котором сам толком ничего не знает. Другой и вовсе подставляет себя и своих людей под страшную участь заразиться неизвестной дрянью. И что самое интересное – они оба пользуются авторитетом. Их слушают, уважают, за них готовы отдать жизни.

Но ради чего все это? Зачем сегодня погибли девять молодых парней? Просто потому, что интересы двух лидеров не сошлись? Ерунда какая-то.

Чем больше Митяй думал об этом, тем больше он понимал, что люди в Зоне нуждаются в героях. В личностях, на которых хотелось равняться. Как ни крути, а человечность из людей выбить невозможно, авторитеты нужны всегда, и всегда кого-то должны ставить в пример. Об эту мораль наглухо расшибалась вся философия Пороха, который свято верил в партнерство и отрицал любую дружбу.

Хотя сам Порох никогда не покидал Болот, отсюда и такие взгляды на жизнь. Митяй уже заметил, что чем севернее он углублялся в Зону, тем сильнее разнились люди и их уровень мышления. Если на юге и правда обитали лживые лицемеры, то здесь, в условиях постоянного напряжения и опасности, можно было встретить реальную дружбу, поддержку и веру в человечность. Во всяком случае, Митяю очень хотелось в это верить.

Митяй не выдержал гнетущей атмосферы подвала первым.

– Пойдем на воздух, жутко мне здесь.

Когда они выбрались на улицу, солнце уже висело высоко в зените и грело мерзлую землю. Бродяги восстанавливали лагерь после ожесточенной битвы. В воздухе все еще пахло порохом.

– Кстати, что до твоего рядового… – вспомнил Рама.

Он неторопливо закурил, вкушая все прелести табака.

– Куришь?

– Иногда.

– Угостить?

– Нет, сейчас не хочу.

– А я вот три месяца к сигарете не прикасался, – поделился темноволосый сталкер. – Вынудили.

Митяй не торопил его. Лидер отряда испытывал серьезный стресс. Он потерял почти половину своих людей, чего уже говорить о лагере. Кроме того, Митяй понимал, что в скором времени дела вожака сталкерского гарнизона могут пойти на спад, поэтому он дал тому время собраться с мыслями.