Первый удар

«Восхождение правосудия» влетело в плазменный поток и рассекло его так, как морские корабли рассекают волны.

Пламя растеклось по обшивке, пожирая несколько слоев брони. Корпус судна заскрежетал от напряжения. Издалека донеслись отзвуки взрывов.

— Пожар на палубах с восьмой по двенадцатую, — доложила Кортана. — Потеряно плазменное орудие номер пять. Расстояние до противника шесть тысяч километров и сокращается.

— Начинай вращение. Скорость тридцать градусов в секунду. Это позволит распределить получаемый урон.

— Есть начать вращение. Маневровые двигатели выведены на полную мощность, — выдохнул ИИ, и его голографический образ замерцал от недовольства. — В подобных условиях трудно будет прицелиться.

— Просто разверни орудия для ведения огня вплотную, — сказал Уиткомб.

Кортана медлила целую секунду.

— Слушаюсь, адмирал.

Изображение на экранах плавно поворачивалось, когда флагман, вращаясь в полете, устремился к намеченной жертве.

Крейсер тоже начал разворот навстречу. Его плазменные орудия сверкали, подобно глазам хищного зверя.

— Лейтенант, будешь нашим стрелком. Кортана, создавай боевое решение и переводи турели на ручное управление.

Руки Хаверсона запорхали над голографической панелью.

— Боевое решение предоставлено, сэр. Готов открывать огонь.

— Не спеши, лейтенант.

— Они собираются дать по нам первый залп.

Хотя голос молодого офицера был спокойным, но на его веснушчатом лице выступил пот.

— Я очень надеюсь, что именно так они и поступят, — ответил адмирал. — Только это нас и может спасти.

Хаверсон сделал глубокий вдох и кивнул:

— Хорошо. Жду ваших приказаний, сэр.

— Кортана, приготовься разгерметизировать летную палубу «Геттисбурга».

— Слушаюсь, сэр. Отключаю предохранители люков. Расстояние до цели три тысячи километров.

Ковенантский крейсер дал залп. К «Восхождению правосудия» устремились пылающие копья, а уже через секунду все выпущенные торпеды вильнули в сторону, закручиваясь по спирали или поворачивая под прямым углом. Пространство, разделявшее два корабля, сохраняло свои удивительные свойства.

— Две тысячи километров, — доложила Кортана.

— Держаться курса, — сказал адмирал. — И не стрелять.

Лейтенант стиснул зубы. Его руки, зависшие над консолью, заметно подрагивали.

Вражеский крейсер заполнил собой все экраны. Его плазменные орудия перезарядились и снова засияли тусклым красным огнем.

— Тысяча километров, — объявила Кортана.

— Адмирал? — вопросительно произнес Хаверсон.

— Не стрелять.

— Пятьсот километров, — отсчитывал ИИ. — Триста… двести… столкновение неизбежно.

— Огонь! — проревел адмирал, сжимая кулаки. — Огонь изо всех орудий! Вскрыть ангар! Уклонение влево!

Когда «Восхождение правосудия» выпустило плазменные торпеды, корабли разделяло не более километра. Люки летного ангара «Геттисбурга» распахнулись, и вырвавшийся из них воздух отбросил спаренное судно в сторону, позволяя уйти от столкновения.

Плазменный ураган обрушился на вражеский крейсер. Промахнуться на таком расстоянии было невозможно. Потоки белого огня растеклись по поверхности ковенантского судна, превращая в пар его бронированную шкуру и сминая палубы.

— Переключиться на камеры заднего вида, — приказал адмирал.

Изображение крейсера вновь вернулось на экраны. Пламя прошло насквозь и вырвалось с противоположной стороны. Судно вильнуло вбок и перевернулось кверху брюхом. Плазма продолжала выжигать внутренние отсеки, пока не добралась до реактора. Корабль взорвался. Пламя, хлынувшее во все стороны, причудливо изгибалось в искривленном пространстве. Вскоре синий туман поглотил последние следы уничтоженного крейсера.

Лейтенант Хаверсон облегченно вздохнул и вытер лоб.

— Отличный маневр, адмирал.

— Попридержи пока победные речи, сынок. — Уиткомб всматривался в тактический дисплей, где отображался еще один корабль. — Вот. Новая цель.

Он показал пальцем в сторону вражеского судна, наполовину скрытого плазменным занавесом. Это был корабль-носитель, абсолютно неповрежденный и окруженный плотным комариным облаком штурмовиков. Время от времени один из «Серафимов» бросался наперерез приближающейся плазменной торпеде или метеориту. Жертвуя собой, они защищали основной корабль от повреждений.

— У них умный капитан, — пробормотал Уиткомб. — Второй раз тот же трюк не пройдет.

Один за другим по «Восхождению правосудия» прокатились пять взрывов, и мягкое синеватое освещение на мостике замерцало.

— Нас задело метеоритами, — доложила Кортана. — Потеряны второе и третье плазменные орудия. Полностью потеряны все палубы от восьмой и ниже. Сэр, структурная целостность корабля опустилась до критической отметки. Мы можем развалиться в любую секунду.

— Дай мне еще минуту, Кортана, — отозвался адмирал, не отрывая взгляда от тактического дисплея. — Либо мы уничтожим противника здесь, где его щиты не могут восстановиться, либо он разделается с нами в реальном пространстве.

Он щелкнул пальцем по тактической карте.

— Есть! Кортана, лечь на курс ноль-три-ноль к ноль-четыре-пять. Рассчитай, как нам быстрее добраться к этому объекту. Выполняй.

— Слушаюсь, адмирал.