Первый урок Шоломанчи

У ребят-техников положение несколько иное: самые умелые из них наверняка получат приют в анклаве, но им до конца жизни придется выполнять грязную работу. Скорее всего, полноправными членами анклавов станут лишь их дети. А такая авантюра давала шанс им самим – шанс, от которого они отказались еще в младшем классе.

Нетрудно было угадать, кто из выпускников об этом задумался и на какой анклав нацелился – стоило лишь понаблюдать, к какому столу поворачивались их головы. Желающих было много. Кларита сама смотрела прищурившись – но не на нью-йоркский стол, за которым в знак согласия стояла одна из выпускниц, а на стол с краю, где по-прежнему сидел Тод со своей жалкой свитой из новичков.

У всех у нас – даже у тех, кто не выпускается, – большие планы на последние учебные дни; «адская неделя» здесь не фигура речи. Не считая экзаменов, контрольных работ и проектов, а также возросшей активности злыдней, достигшей пика, в это время еще и идет энергичная торговля. Выпускники распродают вещи, которые не пригодятся им во время рывка к воротам; остальные продают то, в чем больше не нуждаются (особенно если ожидают наследства от какого-нибудь выпускника). Каждый, кто скопил к концу года ценное имущество или ману, носится по школе, заключая масштабные сделки; менее удачливые тоже носятся, отчаянно цепляясь за любую возможность.

Я в кои-то веки ожидала некоторого успеха – помимо аукциона, который собиралась устроить для меня Аадхья. Я уже отдала некоторое количество ртути среднекласснику-алхимику в обмен на полусгоревшее одеяло (новое он получил от выпускника в обмен на крошечную склянку с тремя каплями жизненного эликсира). Это одеяло я могла распустить и связать себе кофту, в которой отчаянно нуждалась, в то же время собирая ману.

Вы скажете, что глупо беспокоиться об этом в конце года даже при нормальных обстоятельствах, когда каждый час просачиваются новые злыдни (иногда буквально сквозь стену). Но в любое другое время новая кофта обошлась бы мне в шесть жетонов – не говоря уж о необходимости пожертвовать половиной собственного одеяла. В лучшем случае познакомишься с эккини (широкая полоса ее укусов виднеется над краем рваных носков у большинства среднеклассников), а в худшем – тебя цапнет и съест живьем парализующий скорпион. Если тебе не удалось как следует обернуться на ежегодной ярмарке – жди неприятностей, возможно смертельных.

Разумеется, теперь я энергично планировала для себя почти стопроцентно фатальную неприятность, а именно – визит в выпускной зал. Были и плюсы – ну, плюсики, если честно: меня избавили от присутствия на экзаменах. С заданием по мастерству я уже разобралась сама, Лю вызвалась доделать мою контрольную по истории, а Хлоя собрала десяток ребят-алхимиков, чтобы закончить наши с Орионом последние проекты. Тупица Магнус, во всех отношениях совершенно бесполезный, велел кому-то сдать вместо нас экзамены по математике и иностранным языкам. Школа отомстит, если работа не будет сдана, но до мошенничества ей нет абсолютно никакого дела. В пятницу я даже не пошла на последние уроки, только заглянула на лекцию по злым чарам, возможно из нездорового любопытства, и уставилась на гигантскую картину с изображением выпускного зала. Порадовало меня лишь то, что на сей раз мне не придется лезть к чревороту. Механизм находится в противоположном конце зала.

Остаток дня я провела, нанося последние штрихи.

– Честное слово, я сделаю тебе шкатулку, как только мы все это уладим. Ты гораздо важнее, – сказала я книге сутр, поглаживая обложку в знак извинения, и передала книгу Аадхье, которая должна была заботиться о ней в мое отсутствие. – Я просто помогаю спасти школу, понимаешь?

Возможно, я слегка хватила через край, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Книга изъяла себя из обращения более чем на тысячу лет; десятки библиотекарей из анклавов и сотни независимых волшебников тщетно искали хотя бы отдельные заклинания из нее. Мне до сих пор не верилось, что я добыла сутры Золотого камня, и теперь, когда я освоила фазовое заклинание, еще сильнее хотелось перевести остальное.

– Аадхья тебя не оставит, обещаю.

– Да, – подтвердила Аадхья, осторожно беря книгу обеими руками. – В твое отсутствие абсолютно ничего с ней не случится. Я пока поработаю над корешком шкатулки, отшлифую его шкуркой. – Она демонстративно приложила сложенную полоску шелка к задней обложке книги и накрыла ее гравированной полоской амарантового дерева, а потом снова убрала все в сумку и спрятала ее под подушку. Положив сверху руку, Аадхья сказала: – Эль, ты знаешь, что много выпускников готовы рискнуть, раз уж анклавы раздают места.

Это было нечто среднее между предложением и просьбой. С одной стороны, я отвечала не только за себя. Я заключила союз с Аадхьей и Лю, и наши имена значились на стене возле душевой, прямо под лампой. Для меня не было ценности выше. И если я пойду в выпускной зал и не вернусь, я похороню вместе с собой наш союз. Поэтому Аадхья имела право настаивать. Она могла напрямую сказать, что мне не стоит рисковать – не только собой, но и ими.