Первый великоросс

Александр Кутыков ПЕРВЫЙ ВЕЛИКОРОСС Роман

Введение

Если немного собраться с духом, то оказывается совсем не трудным делом прояснить некоторые вопросы, определяемые жизнью. Они рассчитаны на исключительную объективность и прямоту ответа. Быстрота логического действия— не столь уж важное качество, а вот правдивость — должна стремиться к абсолюту.

Хочу изначально отметить небезусловность определения вопросов, рождаемых нашими извилинами. Таковы, к примеру, плоды творчества, равно как и ситуации из повседневной жизни. Перипетии, с которыми сталкиваемся мы в течение дня и, вероятно, ночью, во сне, трансформируются в нечто абстрактное и превращаются в вопросы самого меня к себе же.

Бывают неудобные задачки, въедливо плавающие в голове — простые, вроде такой: сколько веков живет на земле разумный человек?..

Общие задачи не находят отклика во мне: тут лучше обратиться к каким-то научно-философским источникам. Причем попытки поиска конкретного ответа, вероятнее всего, не увенчаются успехом. Ведь его, даже с большущей погрешностью, не знает никто…

Невмешательство, интерес наблюдения за чужими мыслями, присущий почти каждому человеку, удерживает от полемики с изложенными точками зрения. Молчаливое слушание оградит нас от каких бы то ни было реплик и выводов. Вопрос задан — и можно безмолвно наблюдать, откуда приблизится ее величество Истина. И не возникнет ни малейшей тени разочарования, если ход рассуждений, проблистав золотистыми искорками, уведет от прозрачного и призрачного, но сладковлекущего места пребывания Ее величества. На то, как и на все, видимо, воля Господня…

Может, так все и подстроено, чтобы никто словесными изысками и красноречием не мог притронуться не то что к истинному знанию, но даже к его драгоценной тени? Схема мироздания не изменится оттого, что мы настойчиво станем просачиваться к тайне, к заветному моменту постижения абсолюта…

На земле множество культур, языков и народов. Всякий народ, опираясь на собственную культуру, раскладывая свои мысли на впитанные с молоком матери (и посему кажующиеся врожденными) слова, генерирует оригинальные формы звучания истины. Каждый народ имеет отличную от другого трактовку абриса истины — иной образ ее, иную «шубку». Помолясь, нетрудно заметить, что «частнонародные» истины прямо соответствуют разнице языковых культур и высокой задаче, каждому племени поставленной Всевышним.

Искатели правды — философы, просто пытливый люд — доказывая частные истины, наверное, не должны вмешиваться в молчаливое течение заветной струйки истинного знания, не должны конструировать безразмерные «шубки».

А ежели отвлечься от задач слишком высоких (кто-то, возможно, уточнит — банальных)? И рискнуть разобраться с задачками попроще?.. Ведь Дух Божий, пронизавший каждую суть человеческую, прямо-таки зовет соприкоснуться с тем, что было главным вчера, будет значительным завтра, что имею в руках сегодня? Что твердо подо мной, что совершенно надо мной, на что есть точный ответ!..

Предлагаю вопрос: сколько будет дважды два? — опустить, дабы не распылять интерес к более важному.

Внимание! Попробуем разобраться и ответить, почему юноша, мечтавший о дальних, диковинных странах, попав туда и пробыв там побольше времени, грезит образом родного дома, кустиками, деревцами возле него, вспоминает друзей и подруг… Наверное, потому, что прикипел клеточками своего мозга к тем ощущениям, которые сопровождали его всем ходом той жизни. И чем моложе человек, тем ярче краски, рождаемые в нем…

Детство и юность остались в прошлом, и блекнущее разноцветье ощущений взрослого человека влечет мозг туда, где красивее, теплее, роднее… Пусть возле отчего дома — и не тропическая экзотика…

Вспомните классика: состоявшийся, богатый, сытый мужчина плачет, вспоминая босоногое детство, где были истрепанный мячик, соседские цветы и она — девочка, приехавшая к кому-то в гости…

Память молодых лет вышивает яркими нитками впечатления молодости и обливает живыми чувствами образ нежного бытия под теми же вечными небесами, кои не видятся более такими светлыми и беззаботно прозрачными. Воспоминания давно минувших дней бередят сердце богача сильнее, нежели сотни подвластных ему ныне цветов и красавиц…

Отчего одни запахи нам приятны, а другие нет?

Дело в наших ассоциациях — то есть в сравнениях с чем-то. Моментально анализируя ощущения личной и генетической памяти, мы безошибочно определяем гераневый запах спокойствия и тревожный запах, простите, тухлятины…

Почему народы, живущие в горах, имеют особую — горнюю — гордость, а народы, рожденные в местах низменных и болотистых, осторожны и скрытны?

На этот вопрос, вероятно, ответит любой. Но подстрахуюсь и выскажу свое мнение.

Горный народ, исторически созерцающий полмира с высоты, благодаря той же генетической памяти формируется открытым, как близкое небо, свободолюбивым, как могучие птицы их неба, молниеносно переменчивым, как горная природа…