Первый великоросс

Оба мужика, пройдясь по ряду-другому, окончательно ощутили полную ростовскую принадлежность этого базара. На прилавках лежало ростовское съестное — чего не встретишь в таком числе нигде. Разнообразные грибочки, навалы раков, россыпи икры, диковинные рыбины вздымались над прилавками грудами. Всякая разная рыбешка пестрела и притягивала к себе серебристыми морожеными хребтами. Видели мельком похожее в Булгаре, но там рыбины одиноко прозябали среди хлебцев, сушеных фруктов, всяческих сластей и мяса. Тут, в Ростове, она была в изобилии. Несколько рядов, занимавших огромную площадь, ошеломляли рыбным выбором: сырая, вяленая, копченая, сушеная, отварная в кружках моркови, жареная в капустных листах, начиненная луком, хреном, ягодами, сыром, протертым мясом, с яйцами… Запах качал, мучительно бил по брюху, валил с ног.

— Сколько стоит, отец? — спросил, глотая слюну, Синюшка.

— А чего есть?

— Все, што на нас, — выбирай! — предложил Светояр.

— Ух, соколик, ты, видно, из мери явился? — прищурил глазки ростовец.

— А из Киева не хошь? — показал на загляденье добротный меч Светояр. Народ обратил внимание на них, подтянулся — дабы поближе быть к диковинному в этих местах бахвальству.

— Так что ж, братец, клинок свой отдашь? — удивился ростовец.

— Ага, сейчас, подожди — и мешочек приготовь! — сорвался на гром Светояр и оглянул зевак — мол, что он тут у вас, замест потешника? — Я если без порток останусь, то этой штукой себе хлебец на дороге добуду!

Мужик сказал сие задорно и опять оглянулся. Подошедшие дружинники и стоявшие тут верхоглазы с интересом смотрели на прищельца, которого раньше не встречали.

— Так что же ты предложишь, пустоплет?

— Злата-серебра не хочешь за рыбку? — громкие слова Светояра слышались через ряды. Люди оттуда гусями тянули шеи и внимали торгу.

— Смотря скоко — а то и все хвосты отдам! — не смущался продавец.

— Губа не дурушка, язык не дуролом, штоб из-за твоей вонючей рыбы без серебра остаться! — Синюшка сел задом на прилавок — спиной к продавцу, лицом к народу.

— Че ж она вонючая-то? — застеснялся ростовец.

— Што ж мы, думаешь, к тебе подошли-то? — рассмеялся Синюшка, а вместе с ним и другие, стоявшие возле рядка, высветили лики. — Дай-ка, думаем, поглазеем на диво: как это возможно — псивую рыбку расторговать?

— За злато-серебро… — дополнил Светояр. Мужики, бабы, дружинники похохатывали от души.

— Ничего у меня не пахнет, баламуты киевские!

— Шуткуем, батя… То меч киевский, а мы — из того леса! — скалился Светояр. — Зашли в гости к вам — погуторить, посмеяться.

— От лесников с волками набегались по заповеднику, — оглядывал народ для поддержки Синюшка, — теперича душа отдыхает. Токмо носы у нас лесные, аки у лисы… — Синюшка картинно поводил носом туда-сюда. — Тухлая рыбка, точно.

— Никак не иначе, — серьезно поддержал Светояр.

— То капуста жареная эдак пахнет! — оправдывался продавец.

— Да ну?

— Да-а, на вот, пробуй! — зловредно давал большой ломоть белорыбицы оскорбленный продавец. Синюшка двумя пальцами взял кусок печеной стерлядки, обернутый вареным в соусе капустным листом, и стал издалека нюхать.

— Жри, черт! Дузыня! Да сказывай всем! — не выдержал выкрутасов молодого торгаш.

— Ну, батя, не ори. Не хватало, штоб я еще подавился!.. На тот случай запить чего-нибудь у тебя нету? — Повеса выискивающе заглянул за прилавок.

Ростовец взъярился, достал откуда-то снизу метлу и с остервенением замахнулся на молодого выкрутня. Синюшка разом отскочил и через миг уже шел средь толпы, вкусно откусывая от сочного куска и давая Светояру. Тот жевал и громко хвалил:

— Славен Ростов, хороша его рыбка!

Народ глаз не сводил с пришельцев: разговоров, смеха и удовольствия им теперь на весь день — и на завтра останется!

— Погоди, шелопуты, постойте ж! — закричали сзади три дружинника.

Синюшка обернулся:

— А все, братки, доели!.. Што ж раньше молчали?

— Да не скалься, пантуй, кутыри у нас полные! — не зло говоря, подошли дружинники.

— Откуда будете такие веселые? — спросил пожилой.

Светояр, утирая сок с бороды, начал объяснять:

— Это озеро Неро, а за ним што за озеро?

— Плещеево…

— От Плещеева день и ночь скакать — там мы и живем.

— Русичи, аль кто? — спросил, улыбаясь, высокий.

— Мы-то русичи. Коль не видать по нам? — удивился Синюшка.

— Говор не тот, говор-то — киевский, — заподозрил ражий, — будто в горле у вас что застряло.

— Это от рыбки! — нашелся Светояр.

— Видно, намолчались вы в лесу! — доброхотствовал пожилой.

Мужики догадывались, что дружинникам что-то надо, решая на ходу, как себя вести. Наконец остановились.

— Што, служба не теплится, братки? — спросил Светояр. — Сели б на коников да в поле на брань.

— Супротив тебя с дружком твоим выехать, что ль? — Пожилой оценивал обоих.

— Съехаться не с кем, а теперь вот с зацепой рыскаете по торжищу? — въедливо угадывал Светояр. — Вам, поди, и выехать не на чем?

— Ха-ха, так можно и выйти! — не злобно, но уверенно предложил ражий, не понимая сам, куда дело клонится.