Первый витязь, или XX с гаком лет спустя

От его слов у багатура, словно пелена с глаз упала. Готовый пронзить сердце богатыря, он тряхнул головой и… отбросил свой меч (варвар просто чудом удержался, не метнул тому в спину топор).

– Вставай богатырь Перебор! Вставай и живи! – протянул Барабир ему руку, не зная, что и сам секунду назад висел на волоске. Взяв Перебора за руку, он рывком поднял его и похлопал по плечу. – Ты великий воин!

Перебор непонимающе переглянулся со Скотти-варваром и ещё успел обрадоваться тому, что не плюнул в противника как подобалось богатырю в такой ситуации («после такого, точно бы зарубил»), как их окружила ватага недовольных представителей «совета старейшин».

– Барабир-багатур, ты чего удумал? – налетел первый старейшина. – Зачем его не убиваешь? Руби, давай!

– Барабир, сынок, не глупи! – кричал другой старейшина, как будто и не стоял рядом с Перебором. – Знаешь он, сколько наших покалечил?! Отомсти ему!

– Барабирка, внучёк, зарежь рунийца! – кричал баритоном третий из «совета».

– Принеси его в жертву! – вопил басом четвёртый.

– В пух и прах его! – уговаривал мягким тенорком пятый.

– Разделай как барашка! – обливаясь потом, упрашивал, шестой.

– Секир-баш! – блеял фальцетом седьмой, тот самый жирдяй.

И им подвывала вся орда, тоже недовольная таким исходом поединка.

Барабир, склонив голову, молча, выслушал всех желающих выговориться. Затем поднял свой меч с земли и искоса глянул на Перебора (варвар вновь отвёл руку с топором для броска).

– Тихо! – вдруг закричал Барабир-багатур, перекрывая зычным голосом рёв «трибун». – Я скажу!

Шум недовольной толпы, включая авторитетных товарищей из «совета», моментально стих.

– Барабир-багатур не будет убивать рунича! – уже спокойно произнёс багатур, но в тишине было слышно всем. – Кто-то скажет слово против?!

Меч в его мускулистой руке нервно завибрировал, ожидая возгласов несогласных. Несогласных не оказалось, только жирный старейшина, стоявший рядом с багатуром, громко икнул.

Барабир продолжил:

– Перебор-богатырь великий и благородный воин. Он дважды мог меня сегодня убить, но не стал этого делать. То, что вы говорили о нём, – багатур обвёл глазами поникший «совет старейшин», – оказалось неправдой. Он дерётся честно и отважно, а не «подло и коварно». И наши воины, получавшие от рунийского богатыря, получали исключительно на их стороне. Он никогда не преследовал их через границу, хотя мог, –Барабир оглядел притихший «амфитеатр», никто не хотел встречаться с ним взглядом, понимали, он прав. Прав и, что немаловажно, очень силён. – И ещё! Богатырь мог скрыться, пока вы все беспечно спали этой ночью. Он не сбежал. Это ещё раз показывает его достойный благородный характер.

– Но, Барабир, сынок… – попытался возразить ему один из старешин, но был перебит.

– Я вам не сынок! – сказал багатур. – И вообще, знаете что?! Меня достали ваши родоплеменные отношения. Такими темпами мы вообще скоро опять до первобытнообщинного скатимся. Чуть что – Барабир туда, Барабир сюда – там вам не то сказали, там косо посмотрели. Да у нас, если хотите знать, пол орды так смотрит – «искоса». За пугало меня подле себя держите!

Перебор уже понял, что продолжения боя не будет и ещё раз убедился, на живом примере, в отрицательных сторонах чересчур навязчивой опеки. Конкретно достали старейшины, багатура!

– Значит так! – продолжал багатур. – Я беру отпуск без содержания и, что особенно радует, без вашего поучения. И если Перебор-богатырь непротив, поеду с ним, развеюсь.

– Почему бы и нет, – кивнул Перебор, он ничего против компании благородного багатура не имел. – Две головы хорошо, а три, так и вовсе «Змей Горыныч» получится. Всё веселей.

Тут орда не сдержалась, зароптала, на кого Барабир их променял, ведь только-только жить по нормальному начали и вот на тебе, единственный, реально высококлассный багатур в ихних родах-племенах, и тот уезжать собрался.

Чтобы успокоить волнение масс, Барабир провёл разъяснение:

– Поясняю! – поднял он указательный палец вверх. – Во-первых: у нас с Перебором счёт неравный. Два-один. Он мне два раза жизнь подарил, я ему один раз должок вернул. А какой я буду багатур, ежели не верну долг сполна. Во-вторых: я не просто так еду. Что мы с вами видели кроме Диковатого Полюшка? Ничего не видели. Я же съезжу, погляжу на другие места; чем богаты они, кем и как охраняются. Маршруты прикину. А когда вернусь, мы уже все вместе дружно в поход отправимся. Себя покажем во всей красе, ну и мир посмотрим, где что плохо лежит, стоит и висит, поглядим-приглядим-примерим.

Эта идея Барабира пришлась по душе печенеловской орде – и как они раньше не додумались до этого, всё по мелочи промышляли.

«Совет старейшин» посовещавшись, вообще предложил всей ордой ехать с богатырём прямо сейчас (ни в какую не хотели они расставаться с багатуром), но Барабир был непреклонен.

– Это не обсуждается! – замотал он головой. – Дайте мне от вас отдохнуть немного. Вернусь, обговорим детали.

Не стали больше уговаривать багатура старейшины, навязываться. Вдруг рассердится и вообще не вернётся. Пусть проветрится, а они уж как-нибудь тут перекантуются без него.