Пес и волчица

-- На фоне берега его триеры увидят не сразу, они не имеют башен и низко сидят. Мы не будем огибать мыс. Пусть это сделает Неоптолем.

Повинуясь условным знакам, поднимаемым на шестах (мачты на всех кораблях были убраны), триеры и пентеры союзников сближались, сбиваясь в довольно плотное построение.

-- Ложимся в дрейф, Мелеагр, -- сказал триерарху Тимофей, -- течение нам благоприятствует.

-- Каким образом? -- поинтересовался Лукулл.

-- В Геллеспонте поверхностное течение направлено из Пропонтиды в Эгейское море. Нас будет сносить назад.

-- А если было бы иначе?

-- Потащило бы вперед и к берегу. Укрываться за мысом было бы сложнее. Враг увидел бы нас загодя и подготовился, убрал мачты, перестроился.

Лукулл только покачал головой, дивясь познаниям наварха.

Примерно через час, согласно показаниям клепсидры[160]

, над мысом была замечена тонкая струйка дыма.

-- Что это? -- спросил Гай Постумий.

-- Я думаю, мы обнаружены, -- ответил Мелеагр.

-- Как?

-- Неоптолем может себе позволить разведку конным разъездом по берегу. Даже странно, что нас заметили только сейчас.

-- Значит, внезапный удар теперь невозможен?

-- Выходит так. Дальнейшее ожидание бессмысленно.

-- Так же, как и засада Дамагора, -- сказал Лукулл.

-- Ну уж нет, -- возразил Тимофей, -- легат, сейчас все зависит от твоего авторитета. Нужно, чтобы твой человек немедленно отправился к Леохару и передал приказ идти в атаку. Я хочу, чтобы Псы ввязались в бой, быстро его проиграли и обратились в бегство.

-- Притворное отступление?

-- Да. Это рискованное предприятие и боюсь, Волк может приказ из моих уст проигнорировать.

-- Понятно. Публий Ацилий, ты слышал слова наварха?

-- Да, мой легат, -- откликнулся один из трибунов в свите Лукулла.

-- Поручаю исполнение тебе. И пойдешь в бой на корабле Леохара, как гарантия, что его не бросят на произвол судьбы.

-- Так точно.

-- Заставь Неоптолема обогнуть мыс... -- сказал Тимофей.

-- ...и проси за это любую награду, -- закончил за него Лукулл.

* * *

"Распределить их по разным кораблям, легат?"

"Зачем? Думаешь, они могут представлять угрозу?"

"Я бы не исключал этого. Два десятка человек, настроенных враждебно, в пылу битвы могут ударить нам в спину".

"Допустим, они смогут захватить корабль. И куда потом денутся?"

"Я предлагаю не рисковать".

"Хорошо. Раздели их".

Узнав о решении Лукулла, Север усмехнулся:

"Осторожность никогда не повредит, Луций Лициний?"

Вопрос не достиг ушей адресата, ибо легат не удосужился посетить марианцев лично. Приняв решение и отдав команду подчиненным, он сразу же выкинул из головы пленного трибуна и его людей. Север поинтересовался у Постумия, что тот думает о решении легата, но наткнулся на непроницаемую маску вместо живого лица. Трибун Гай решения командующего обсуждать не собирался. Истинный солдат. Итак, план Фимбрии полностью провалился. Что же теперь делать? Смириться и отдаться на волю судьбы? Что-то в последнее время все, к чему он прикасается, рассыпается в труху. Север не смог совладать с потоком эмоций, хлеставших через край.

"Вы -- стадо упрямых баранов!"

"Ты слишком много говоришь, марианец", -- холодно ответил Постумий.

"Я римлянин! Такой же, как и ты. Мы должны сражаться против общего врага, а не друг, против друга!"

"Вы, марианцы, все такие восторженные идиоты? Залили улицы Города кровью и при этом имеете наглость утверждать, что вы такие же римляне? Вы убили моего брата. Будь моя воля, я изрубил бы тебя на мелкие куски".

"Что тебя останавливает?" -- мрачно спросил Север, не став заниматься очередным сравнением, кто больше зарезал римских граждан.

"Легат излишне великодушен".

"Что тебя останавливает?" -- повторил вопрос Квинт, -- "Ты можешь убить меня и доложить, что я пытался бежать".

"Не провоцируй меня, марианец. Юпитер свидетель, у меня руки чешутся".

"Я не убивал твоего брата".

"Ты марианец".

Понятно. Дальнейшая дискуссия бессмысленна.

"Зачем разделять нас? Если мы безоружные узники, окруженные врагами, которые жаждут нашей крови сильнее, чем крови Митридата, разве мы в силах повредить вам?"

"Потому что, как я уже сказал, легат излишне великодушен. Вам вернут оружие. Ты хотел сражаться с Митридатом? Лукулл дарует тебе такую возможность".

Квинт был вынужден признать, что происходящее с трудом поддается осмыслению. Похоже, единственно возможный выход -- прекратить бороться с судьбой. Будь, что будет.

Его определили на египетскую пентеру "Три Хариты", которой командовал триерарх Неферет, судя по имени -- чистокровный египтянин. Однако он прекрасно говорил на общегреческом языке, и всем своим внешним видом, манерами и одеждой, был неотличим от эллина. Вот он -- отголосок великого передела мира, смешения народов, задуманного Александром. Один народ, один царь, один бог.

Несбыточная мечта? Тогда, в жаркий день месяца таргелиона[161]