Пес-оборотень и колдовская академия

— Я уже не злюсь, — вздохнул Макс. — Только пообещайте, что больше не будете вызывать миссис Миллен. Боюсь, три раза в день я с ней не справлюсь.

— Ладно, — улыбнулся Найджел. — А теперь… у вас остались эти чудные хрустящие бедфорд — фазерсы, бразерсы или как их там?

~ 3 ~ Время выбора

Макс проснулся раньше обычного. На кухне посвистывал Найджел; пахло кофе. За окном было светло, вовсю работали газонополивалки. Мальчик зевнул, выбрался из постели, накинул футболку и спустился по лестнице.

Найджел сидел в столовой, уже в костюме и при галстуке, читал газету «Трибьюн» и прихлебывал кофе. На столе Макс увидел масленку, баночки с джемом, стакан сока и прикрытую корзинку, из которой шел пар.

— Наш соня вылез из берлоги! Впрочем, я тебя не виню — вчерашний день был тяжелый.

— Найджел, сейчас четверть седьмого…

— Вот именно. Проснись и пой! Мне скоро пора уходить, и я решил, что плотный завтрак не помешает. Ты когда — нибудь пробовал воздушечки?

Найджел приоткрыл корзинку, где обнаружилась дюжина горячих то ли булочек, то ли маффинов.

— Это такие булки? — спросил Макс.

— Что ты! — содрогнулся Найджел. — Конечно, моя жена их бы раскритиковала, но тебе, надеюсь, понравится. Ну, за открытия!

Макс чокнулся с ним соком — и следующие пару минут усердно поглощал горячие рассыпчатые «воздушечки».

— Офень фкуфно! — проговорил он наконец.

Найджел оторвал взгляд от газеты.

— Что — что?

— Очень вкусно! — повторил Макс и потянулся еще за одной.

— Неужто лучше маффинов? Впрочем, ты съел уже четыре штуки… — Макс довольно зажмурился. — Что ж, на сытый желудок можно и делом заняться.

Макс вытер рот и взял из рук Найджела конверт из такой же плотной кремовой бумаги, как и тот, что таинственным образом возник у него в кармане. Этот оказался больше, но на нем тоже было от руки написано имя Макса. Макс взломал сургуч и открыл конверт. Там лежали несколько листов бумаги и глянцевая брошюра.

— Брошюру оставь на потом, — сказал Найджел. — Просмотри остальное.

Макс перевернул листы и быстро пробежал глазами первую страницу.

Уважаемый мистер Макдэниелс!

По нашим сведениям, Вы прошли стандартное испытание потенциалей. Как, без сомнения, проинформировал Вас мистер Бристоу, это весьма и весьма немало. От имени Академии Рован приносим самые искренние поздравления.

На основании Ваших результатов Академия Рован предлагает Вам присоединиться к нам в качестве кадета (первый год обучения).

Мы ожидаем увидеть Вас на традиционном сборе новичков, который состоится через неделю. Подробная информация прилагается; думаем, что Вас устроит размер стипендии.

Сегодня вечером к Вам с отцом явится наш представитель, чтобы обсудить эту уникальную возможность и, как мы надеемся, заручиться Вашим согласием. Принимая во внимание необычные обстоятельства Вашего первого контакта, мы пошли на дополнительные меры предосторожности. Заверяем Вас, что Мисс Аволово — действительно наш законный представитель. Она прибудет ровно в двадцать часов.

С наилучшими пожеланиями,

Габриэль Рихтер,

директор

— Это кто? — спросил Макс. — Первое письмо подписывала тоже она.

— Госпожа Рихтер? Ну, это наш босс, если можно так выразиться. Кстати, замечательная женщина.

— А — а… А что за академия?

— Хм — м — м… Лучше спроси мисс Аволово. Скажу только, что это необычная школа для необычных учеников вроде тебя.

— Не понимаю… Я буду жить не дома?

— Ну да. Академия находится в Новой Англии.

Макс отложил письмо и покачал головой.

— Нет уж! Мне нельзя уезжать. После всего, что случилось.

— Макс, я понимаю твои чувства… — начал Найджел.

— Нет, не понимаете! Без меня папа останется совсем один.

Найджел закрыл глаза и кивнул.

— Моя мама два года как пропала без вести! — выпалил Макс и покраснел. — Отец говорит о ней так, будто она жива, но это неправда. Ее так и не нашли!

— Расскажешь, как это случилось? — тихо спросил Найджел, сметая со стола крошки и доливая сок Максу.

— Да что тут рассказывать! — Макс устало махнул рукой. — Ее машину нашли на обочине. С включенным зажиганием. А мама пропала.

Макс нахмурился и щелчком сбил со стола крошку.

— Короче говоря, мне нельзя уезжать.