Пес по имени Бу

Наблюдая за тем, как блистает во время наших совместных визитов Бу, один из волонтеров, который также являлся социальным работником, попросил нас организовать посещения к первоклассникам и второклассникам его школы — детям с пониженной обучаемостью, испытывающим затруднения при выполнении заданий и не умеющим общаться тихо и спокойно. Когда эти дети познакомились с Бу и другими собаками, они естественным образом сосредоточились на своих лохматых гостях. Пообещав им прогулку и игру в мяч с Бу и его товарищами, мы убедили детей посидеть тихо и послушать, что мы будем им рассказывать. Дети по очереди подходили гладить собак. Бу держался с таким достоинством, как будто устроил прием для своих почитателей. Из-за маленьких размеров помещения и необходимости учить детей сотрудничеству к каждой собаке подходили сразу два ребенка, вынужденных договариваться, кто из них будет гладить ее первым. Разумеется, такой расклад был далек от идеального, но только не для Бу. Меня поразила мысль, что в этом классе Бу проходит такой же сеанс психотерапии, как и дети. Обычно он был склонен к мелким повторяющимся движениям, и порой его манера держаться походила на поведение детей-аутистов. Он мог бесцельно ходить кругами или взад-вперед, никуда не продвигаясь. Но все это прекращалось, когда он оказывался лицом к лицу с ребенком.

Одной из игр, в которые мы играли в этом классе, была разновидность «Цепей». Только в нашем случае дети звали к себе собак, находившихся в противоположном конце комнаты. Дети разбивались на две команды, в каждую из которых входила собака. Из-за особых потребностей ребятишек некоторое время уходило на организацию: собак надо было звать хором. Пока дети готовились, Бу нетерпеливо ерзал и ходил по комнате, хотя другие собаки вежливо сидели в ожидании команды (это напомнило мне самую первую группу Бу, состоявшую исключительно из суперсобак). Но когда дети его позвали, Бу тут же побежал к ним своей привычной рысью, хлопая ушами и радостно улыбаясь. Подбежав к малышне, он замер и, пока дети гладили и ласкали его, не сдвинулся с места. Это походило на сеанс двустороннего исцеления.

Я подумывала о том, чтобы в паузах между подобными посещениями привлекать Бу к консультациям по обучению собак. Хладнокровный и невозмутимый пес способен оказать изрядную помощь в работе с собаками, реагирующими на себе подобных. Встречаясь с таким животным, даже если оно ведет себя достаточно сдержанно, Бу начинает подавать успокаивающие сигналы. Он может небрежно обнюхать сородича, отвернуться, если почувствует витающее в воздухе напряжение, или очень медленно пройти мимо. Все это позволяет хендлеру упомянутой собаки работать со своим питомцем в безопасной близости от другого животного, которое, подобно Бу, ведет себя очень правильно (так, будто прочло книгу Турид Ругаас). Таким образом, мои клиенты учились помогать своим собакам преодолевать желание среагировать на присутствие сильного раздражителя. Это была бесценная, а порой и чрезвычайно забавная работа.

Я помню, как однажды Бу приехал вместе со мной на встречу с клиентом в Вест-Пойнт[10]. Дело было вскоре после 11 сентября, и на въезде были выставлены дополнительные контрольно-пропускные пункты. Поскольку мы прибыли непосредственно с занятия по подготовке собак-психотерапевтов, в машине все еще лежала вся амуниция, включая гигантского надувного клоуна Бозо и игрушки на батарейках — хрюкающую свинку и писающую и лающую собаку Пипи-Макса. Когда мою машину при въезде на территорию академгородка тряхнуло на «лежачем полицейском», Пипи-Макс начал лаять. Сурового вида офицер наклонился, чтобы заглянуть в автомобиль, где его встретили истерический лай Пипи-Макса и загадочно перемещающийся по салону Бозо. Из всего этого хаоса появился и ткнулся в лицо офицеру Бу. Строгий служака расплылся в улыбке:

— А ты прикольный, парень!

При виде Бу, похоже, никто не мог сдержать улыбки.