Пес войны

— Никак ты стал обсуждать приказы своего командующего, Дарнилл? — недобро прищурился Эрмис.

— Так ведь это пока не приказ. Сам командующий и сказал «давайте обсудим», — невозмутимо парировал Меченый.

— Верно, сказал, — подтвердил Гирхарт, обрывая готовый начаться спор. — А разница между двумя императорами, между Арнари и Кравтом, состоит в том, что Арнари никогда не признает нашу свободу. Нам придётся либо вечно сражаться со всё новыми и новыми войсками Коэны, либо уйти за границы Империи, в чужие края, и надеяться, что при нашей жизни Коэна не расширит свои пределы настолько, чтобы завоевать и нашу новую родину. Что же касается Тиокреда Кравта, то он, в свою очередь возвращая нам долг, даст нам свободу уже по закону. Свободу, гражданство, землю. А это, согласитесь, немало.

— Немало, согласен. Но, мой генерал, если Коэна будет уничтожена, это освободит сразу всех. Все земли, которые сейчас под её ярмом, и все наши смогут вернуться домой.

— Зачем говорить о невозможном, Дарнилл? Ты совершенно справедливо отметил, что с нашими силами Коэну не взять. Завоевать свободу для себя — это самое большее, что мы сейчас можем. А для этого мы должны помочь Кравту.

— А Тиокред сможет взять Коэну? Ведь он заперт в Настаране.

— Именно поэтому мы и пойдём ему на помощь. Ещё есть вопросы? Возражения?

Больше вопросов не было. А если и были, то никто не высказал их вслух, понимая, что решение уже принято и спорить с командующим бесполезно. Да и не собирался никто всерьёз с ним спорить — Гирхарта уважали и ему верили. Ещё некоторое время ушло на обсуждение организационных вопросов. Уже в самом конце совета Гирхарт, усмехнувшись, внезапно спросил:

— Господа, а вам не кажется, что при такой численности войска мне уже приличнее быть маршалом?

— Давно пора! — громко сказал со своего места полковник Диар.

— Спасибо, полковник. Итак, полковник Эрмис, отныне вы генерал пехоты и мой заместитель, полковник Диар, вы назначаетесь генералом кавалерии, полковник Исмир — генерал авангарда и войсковой разведки, полковник Марх — генерал стрелков. Примите мои поздравления, господа. Прошу назначить себе заместителей и завтра утром представить мне на утверждение. Завтра после подъёма — общий сбор, я буду говорить с войсками. Все свободны.

Офицеры и новоиспечённые генералы зашумели, отодвигая стулья, и потянулись к выходу. Гирхарт развернул карту, но тут его тронули за рукав. Подняв голову, он встретил испытующий взгляд Дарнилла.

— Господин маршал, — тихо, но настойчиво сказал полковник, — говорите что хотите, но я не верю, что вы со всеми потрохами продались Кравту. Что же, вы согласны поменять одного хозяина на другого? Это не по-вашему. И не по-нашему!

Следовало бы его одёрнуть, но вместо этого Гирхарт спросил:

— Мои слова на совете тебя не убедили?

— Нет! Я не знаю, чего вы хотите, но одно знаю точно — вы не станете мириться с Коэной ни при Арнари, ни при Кравтах. Вы это сказали для того, чтобы коэнские подсылы донесли своим хозяевам, а сами сделаете что-то такое, чего они не ждут.

— Интересная мысль, — заметил Гирхарт, — но ты ошибся, Дарнилл. Я собираюсь сделать именно то, что сказал. Помочь Тиокреду сесть на трон.

Дарнилл с шумом втянул в себя воздух.

— А наша цель, ради чего мы бежали, за что проливали кровь — побоку? Пусть себе стоит проклятый город и жрёт всё и всех, пустить ему кровь вы не собираетесь?!

— А с чего ты взял, что одно мешает другому? — негромко спросил Гирхарт.

Глаза Меченого сузились.

— Вы хотите сказать…

— Я ничего не хочу сказать. Я тебе вообще ничего не говорил. И не мешало бы тебе, мой дорогой, поучиться сдержанности.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

— Не люблю неопределенности, — так же тихо сказал Дарнилл. — Разрешите идти?

— Идите. Да, вот ещё что, — добавил Гирхарт вслед уже шагнувшему к выходу полковнику, — передайте генералу Эрмису, что я рекомендую ему назначить вас своим заместителем.

Дарнилл коротко поклонился и вышел. Гирхарт проводил его взглядом. Чутьё на людей, ещё ни разу не подводившее его, говорило, что этот бывший раб, если дать ему возможность развернуться, пойдёт очень далеко. Интересно, как отреагирует коэнский аристократ Эрмис на такое предложение? Впрочем, он уже успел привыкнуть жить и воевать рядом с теми, с кем он в прежней жизни и в одной комнате побрезговал бы находиться, так что вряд ли будет возражать.

Завтра начало нового похода, а перед тем — общий сбор и обращение к войску. Любой коэнец на его месте сейчас занимался бы составлением подобающей речи, но Гирхарт никогда не обдумывал заранее, что именно скажет своим бойцам. Как и все благородные юноши, он в числе обязательных наук постигал и основы искусства красноречия, но перспектива стать великим оратором никогда его не прельщала. Он воин, а не политик и не судейский, а воинам, особенно его нынешним солдатам — вчерашним рабам, батракам и разбойникам — изыски изящной словесности ни к чему. Всё равно не оценят.