Пьеса для расстроенного пианино (СИ)

В другой раз я надавала бы ей пощёчин, чтобы привести в чувства. Но при данных обстоятельствах это было практически невозможно. Её лицо напоминало разбухшую опару, я не могла позволить себе до него даже дотронуться.

- Нужно, чтобы отёки сошли до утра. Никто не должен видеть её в таком состоянии.

Какая-то женщина протянула мне смоченную в воде тряпку - небольшой лоскут, оторванный от своего халата, на котором чёрные и белые полосы давно превратились в сплошной серый фон - и мы положили её Фриде на лицо.

Фриде больше не шевелилась. Я тихонько позвала её по имени, и тогда она словно очнулась ото сна. Она слепо повернула голову на звук моего голоса и попыталась заговорить. Она произнесла всего одно слово..., - старуха резко прервала рассказ. - Вам нехорошо? - осведомилась она у слушательницы.

Мадам Леду по-прежнему сидела на диване. Кровь отлила от её лица, и губы стали совершенно бескровными.

- Ба? - подала голос Софи, приподнимаясь со своего места.

- Нет, не мешай! - остановила её старуха. - Пусть вспоминает. Пусть проговорит это вслух. Только так можно отпустить прошлое. Говорите, мадам Леду, говорите! - обратилась она к сидящей напротив женщине. - Расскажите мне всё, что вы помните!

- Была ночь, - пробормотала мадам Леду. Взгляд её стал отрешённым, а руки тряслись. - Я проваливалась в неё время от времени. Будь то утро, день или вечер... всё равно. Но никогда так глубоко и надолго. Ночь, пахнущая давно не мытыми человеческими телами и испражнениями. Холодная, вызывающая дрожь и зуд по всему телу. В спину колола солома. Я вечно была зажата со всех сторон. И вот однажды я вырвалась. Я думала, что стоит открыть дверь, и внутрь ворвётся свет. Но когда она открылась, я не ощутила ничего, кроме боли. Ужасной боли. Кажется, мне сломали рёбра и раздробили пальцы...

- Так и было, - кивнула мадам Гальен.

- А потом меня снова накрыла тьма - ещё более страшная и непроницаемая, чем раньше.

- Что же произошло дальше? - с замиранием сердца спросила старуха.

- Я назвала ей своё имя... Селестина...

- Селестина! Но зачем, зачем вы это сделали?

- Я подумала, что если назову его, то всё кончится...

- Что это было, мадам Леду? - допытывалась старуха. - Что это было?

- Я не знаю... Я не помнила, с чего всё началось, и не понимала, каким образом прошло. Временное помутнение рассудка без какой-либо видимой причины. Говорят, с беременными иногда такое бывает... Я боялась, что это каким-нибудь образом может отразиться на ребёнке, но, слава Богу, ничего такого не произошло. После того, как родился мой сын, галлюцинации прекратились, - мадам Леду провела по лицу ладонью, словно желала навсегда избавиться от наваждения. - Несколько месяцев меня мучили кошмары. Иногда мне казалось, что мои руки и ноги вывернули из суставов. Я чувствовала постоянный озноб. Голова раскалывалась, а усталость была настолько сильной, что валила с ног...

- Очень похоже на правду, не так ли? - подтвердила мадам Гальен.

- Простите, - извинилась она. - Каким-то образом мои личные переживания перекликаются с вашим рассказом. Это странное совпадение меня немного расстроило, но не больше. Надеюсь, я вас не обеспокоила?

- Ничего подобного! - вскинула руки старуха. - Но неужели вы никогда не допускали мысли о том, что виденное вами - реально?

Мадам Леду отрицательно покачала головой.

- Невозможно. Это перечит здравому смыслу, - твёрдо выговорила она.

- Тогда, возможно, вы вспомните кое-что ещё из тех видений? - предложила старуха.

- Мне бы этого не хотелось, - отказалась мадам Леду, несколько успокоившись. - К тому же, всё это давно в прошлом.

- Тут вы правы, - согласилась старуха. - Тогда, надеюсь, вам не составит труда взглянуть на это. Я носила его всю жизнь, зная, что однажды встречусь с вами и предъявлю в качестве доказательства. Время попыталось выгрызть его из моего тела, и большинство цифр стёрлись или поблекли. Их очертания размыли невидимые реки, струящиеся под кожей, но они всё ещё видны, - с этими словами она закатала рукав пиджака и предъявила хозяйке квартиры нечёткую, полинявшую татуировку. - Вы могли видеть подобное раньше. Может, вы мне скажете, что здесь написано?

Мадам Леду невольно отстранилась:

- Я могла бы предположить...

- Нет! Человек предполагает только в том случае, когда не уверен в правильности своей догадки, - возразила старуха. - Но отказываясь признать очевидное, вам, тем не менее, совершенно ясно, о чём тут идёт речь. Это так же точно, как и то, что вас зовут Селестиной Леду! Ведь так вы представились? Вы назвали это имя задолго до своего рождения - тогда, в далёком 1944-м... Оно пулей вылетело из вашего рта, прошив пространство, прошив само время! К сожаленью, мне так и не довелось узнать, каким образом. И даже спустя более полувека, сидя в этом кресле и разговаривая с вами, я понимаю, что не добьюсь от вас хоть сколько-нибудь вразумительного ответа на этот трудный вопрос...

- Номер 73846, - с трудом выдавила из себя мадам Леду.