Читаем Пьеса. Откровение из Галлаада полностью

Пусть даже будет стоить это мне больших хлопот.


Ведь убежден и твердо верю в то,

Что тратя жизнь свою на крест,

Который понесу, порою не легко, -

В финале жизни не придется мне страдать

За то, как жил и руководствовался в том, что приходилось избирать!


Желаю мыслить здраво, здраво говорить,

И, избирать и делать!

И видеть разницу, по смыслу слов, а не красивых фраз судить:

Плод здравого учения отведать!


Ну как же ты, брат мой, увидел в этом зло,

(Кому и для кого?),

И даже не взглянув умом, -

Чем непосредственно является оно?


Ударил ты, Сарат, по правой стороне лица меня!

И вынуждаешь говорить тебе

И показать в действительности то, что вред несёт

И делать ну никак нельзя!

Подобно, как подставить под удар мне левую щеку:

Ударишь, зная ты теперь,

К чему стремлюсь, а от чего бегу?


На правой стороне – ученье – свет!

На левой – не ученье – тьма.

Об этом сказано давно!

Не помнишь ли? Ах да!

Ты говоришь, что тьма есть свет

И хочешь с нею встретить как бы свой рассвет?!

Боюсь, но он скорей закат,

Ну а никак не то, что превозносишь ты,

Показывая мне своё лицо!


И если думаешь, что я сейчас сужу тебя, -

Отнюдь. Я лишь служитель истины,

И говорю её тебе – она судья.

Сам по себе суди – насколько ей послушен.

Пренебрегая обличения её, не будешь ли ты этим действом беззаконным

Сам собой удушен?!


Ведь сущность в действии твоём видна!

И верно сказано:

«Как не скрывал бы ты,

Не может долго тайной быть она.

Всё оттого, что суть любой натуры

В поступке перед истиной как в зеркале видна!»


Желанье мира есть во мне, -

Стремлюсь и ясно вижу путь к нему, -

Скажи мне: почему

Ты, вдруг решил, -

Я от него бегу, а не к нему,

И мне не нужен мир?!


А может быть я что-то не пойму

И мир считаю то, что в сущности не мир?

Поправь по братолюбию тогда меня,

Скажи: что не хватает взгляду моему? -

Война, кровопролитья, ссоры, распри на земле!

Не в силах это повернуть язык во мне,

Чтоб миром объявить,

Ведь его не было ещё нигде

И вся земля лежит во тьме!


Брат мой, не первым человеком ты рождён.

Подумай сам!

И, может быть придёт конец

Всем ветреным твоим – пустым словам.

Когда размыслишь и сообразишь, тогда поймешь:

Что обольщая сам себя,

И думая, что знаешь всё, -

В глазах своих ты лишь растёшь!


К чему так гордо и надменно смотришь,

Против света устремляя взгляды,

И, для прикрытия, тревожишь мертвых, их обряды?!

Крадешь у них слова, не зная цену,

И продаёшь не на добро, ломая в некоторых веру

В то, что не смерть, не блуд, не ад, не грязь! -

Из подлой корысти и зависти выходит эта мазь!

Остановись, пока ещё не слишком далеко зашёл, идя по головам,

Подбрасывая хворост под котёл, – глупцов над праведником смех, -

Ведь в нём вариться будет сам!


Ради уюта и комфорта своей плоти тленой готов на всё идти,

Ломая что не строил на своём таком пути!


Прошу тебя, молю, как брат:

Пересмотри свой взгляд и здраво рассуди!

А если опечалил я тебя,

То буду рад,

Когда возрадуешься ты,

Смотря на то, – как жил,

Что говорил,

Какие были у тебя мечты, желания, -

Стремления, дела, которые творил!


Не от великого ума сейчас

Ты, слушая меня, страдаешь;

Подобно отроку, когда он, вырастая,

Печалиться от неизвестности причины огорченья,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия