Песчаная Буря

Но было в них что-то еще. Что-то, что объединяло их. Но Кефас не мог точно сказать, что это было. Он только знал, что если однажды он выйдет на Парусную Арену с одним из стариков, то это будет его последний бой.

С тяжелым вздохом Матиас расслабился на подушке, а Тобин наклонился к нему и попытался прошептать:

— Корвус говорит, что мы должны звать его Халифом Знаний, иначе его внуки разозлятся на нас…

Матиас кивнул, но не ответил. Он достал из-за пояса кинжал и отрезал кусочек жареной свинины, и, прежде чем положить его на тарелку, тщательно обнюхал.

— Не волнуйся, сын камня, — сказал Халиф, возвращаясь на своё место между Кефасом и Ариэллой, — они знают, что бывают исключения. Как твои кинжалы, Матиас? Они все так же крепки? Один из моих внуков написал книгу о твоём оружии, утверждая, что это одна из лучших моих работ.

Старый рейнджер обнаружил, что в его волосах застряла солома. Он достал и выбросил засохшую травинку, после чего положил зеленое желе себе на тарелку.

— Эти кинжалы — подарок от Корвуса, — сказал Матиас, — Обычно, если Чернопёрый дарит тебе какой-нибудь подарок, это означает, что он очень ценный, а сам Корвус сильно раскошелился, чтобы добыть его. Или вовсе ничего не заплатил.

В сад вбежал одетый во фрак человек. Он быстро очутился рядом с Халифом и что-то прошептал ему на ухо. Пока Ахам слушал доклад, он не сводил взгляда со старого рейнджера.

— Что ж, простите меня, но мне придётся удалиться, — сказал халиф, вставая из-за стола, — Жители города требуют моего присутствия, а я не могу им отказать, даже если принимаю в своём доме почетных гостей.

Халиф легко поклонился каждому гостю, но остановился, глядя Матиасу в глаза.

— Северянин, — начал Ахам, — Я всегда получаю оплату за свои услуги, даже если услугу я оказал Корвусу Чернопёрому. А вы, — сказал Халиф, поворачиваясь к Шан, — И раз уж зашёл договор об оплате, то я надеюсь, что вы, адепт, сможете найти его раньше, чем это сделает моя гвардия.

Халиф развернулся и скрылся в коридорах дворца. Матиас взял вилку и насадил на неё кусочек свинины, и в этот же момент, из ниоткуда, к обеденному столу слетелась туча мух.

— Как хорошо вернуться в Альмарайвен, — пробубнил Матиас, — Ахам уже рассказал вам, насколько старое это место?

* * *

Как только Ариэлла прибыла в Альмарайвен через портал Корвуса, она собиралась покинуть город, но решила остаться на ночь и завтрак.

— Мои…компаньоны скоро придут за мной, — сказала Ариэлла Кефасу и Тобину после того, как Матиас и сёстры ушли в свои комнаты, — Они постоянно спорят друг с другом, но, в конце концов, всегда понимают, что недостаточно умны для споров, и объединяются против меня, смеясь над моими неудачами.

И главной причиной этому, судя по всему, было то, что Ариэлла не была генази огня, как двое мужчин, вошедших в сад. Один из них был чуть выше Корвуса, а второй был ростом с Кефаса, но каждый из них обладал внушительной мускулатурой. Ярко-алый зулдар образовывал святящийся узор на бронзовых телах генази огня, а огонь, имитирующий волосы, развевался на ветру подобно реальным волосам. Причудливые бриджи были сшиты из черной ткани с вкраплениями из красных драгоценных камней. Бриджи подходили по тону жилеткам, висящим на крупных плечах огненных генази.

— И как же они это делают? — спросил Тобин, подозрительно осматривая генази.

— О, давай дадим им возможность самим все показать, — ответила девушка.

Кефас заметил, что генази огня идут медленно, специально переваливаясь с ноги на ногу.

— Должно быть, если он будет ходить так, то это будет куда интереснее, — с усмешкой сказал низкий генази.

— Ты понятия не имеешь… — резко начала девушка.

— Ариэлла Кальмин, — прервал тот, что высокий. Он посмотрел на Кефаса и начал говорить с ним на незнакомом ему языке, пока низкий мужчина спросил у девушки:

— Ты вновь не соблюдаешь этикет? Неужели ты снова отказалась от покоев, предложенных халифом?

Девушка нахмурилась и посмотрела на высокого генази огня и на Кефаса. В глазах бывшего гладиатора виднелось смущение, ибо он не понимал значения слов собеседника.

— Оставь все свои негодования для писем своему начальству, Фламбурн. А ты, Лавакр, прекращай свои игры. Ты прекрасно знаешь, что Кефас никогда не был в Акануле и не знаком с языками генази, а уж тем более с наречием Огня. Говори с ним на Алзхедо.

Глаза высокого мужчины загорелись огнём гнева и он, перейдя на Алзхедо, сказал:

— Я говорил с тобой на языке огня, рождённый землей. И мне крайне неприятно пользоваться языком вольноотпущенников.

Кефас лишь пожал плечами.

— Не уверен, что ты знаешь, так что расскажу — Алзхедо и наречие Огня появились примерно в одно время и имеют много общего, — ответил бывший гладиатор.

Лавакр грозно посмотрел на женщину, и она сказала:

— Согласно догматам Кабалы Огненной Бури, языки джинов, генази и ифритов — священные языки, обеспечивающие Старшим расам их превосходство, — сказала девушка Кефасу, что вызвало явное успокоение в глазах генази огня.

— Значит, эти языки не имеют ничего общего с тем языком, на котором говорят люди в Калимпорте? — спросил Кефас.