Песчаная Буря

Девушка сказала Кефасу замолчать и попытаться увидеть мир, окружающий его сейчас. Генази земли долго молчал и смотрел по сторонам, а спустя пятнадцать минут заговорил:

— Необычные деревья. Я никогда не видел и не слышал о таких. Это выглядит так же удивительно, как и Аргентор, в котором не было ни одного дерева.

— Это вымерший вид, я полагаю, — ответила девушка, — Я тоже прежде не видела его. Но это и неудивительно — в Альмарайвене возможны вещи, кажущиеся невозможными в остальном мире. В Аргенторе генази верят, что когда-то их земля была усеяна деревьями, но впоследствии они все превратились в горы и камень. Ты замечал какое-то успокоение в себе, когда говоришь о деревьях, Кефас?

Бывший гладиатор усмехнулся.

— Я не знаю. Прежде я говорил о деревьях лишь с Гринтой, и вряд ли советы гладиатора-орка по борьбе с трентами могут вызывать успокоение.

Ариэлла рассмеялась, и Кефас понял, что её смех напомнил ему о звуке маленьких колокольчиков на броне одного дворфа, однажды вышедшего на Парусную Арену против генази земли. Возможно, полу-джин никогда не сможет найти внутреннего покоя.

— Ты говорил, что знаешь пятнадцать способов остановки вращения головки цепа, — сказала Ариэлла, — Мой боевой стиль менее…формализован. Но мне интересно, пользовался ли ты когда-нибудь таким движением, когда ты должен почти упасть и атаковать врага сверху вниз?

— Удар падающего листа. Да, я знаю о нём, но не пользовался им. Полагаю, он подходит… — Кефас замешкался подбирая слова, которые не оскорбят генази ветра, — для более изящных бойцов, чем я.

Девушка подняла одну бровь.

— Ты имеешь в виду «более слабых»? Я не такая сильная, как ты, генази земли, но не во всех сражениях побеждает сила.

— Знаю, — моментально ответил он, — Я видел стиль Шан и Синды.

— Именно. Хотя, лицезрение их драки не всегда может привести к спокойствию. Что ж, раз ты понимаешь, что сила не главное, расскажи мне главное преимущество падающего листа.

— Ну, тут не сложно. Присаживаясь, ты ошеломляешь неготового соперника, следующий удар которого пронесётся, как правило, над твоей головой, что откроет туловище противника для удара.

— Именно. Каменная решительность генази земли присуща соперникам, не готовым к подобным движениям. Ты должен отпустить её, чтобы познать второй предел — ветер.

Кефас сделал так, как ему сказала Ариэлла, но попытка ни о чем не думать привела к прямо-противоположному эффекту — в голове генази земли стали возникать старые заботы праздные мысли и воспоминания о колокольчиках на броне дворфа.

— Мне гораздо легче успокоиться, когда ты говоришь, Ариэлла, — сказал Кефас.

Она улыбнулась.

— Тогда я скажу тебе, Кефас, что на самом деле, я не познала никаких других пределов, кроме своего. Я никогда не могла достичь той решительности, присущей генази земли.

— Но ты думаешь, что сможешь научить меня открывать другие пределы? Этому трюку? — спросил полу-джин.

— Это не трюк, Кефас, а дисциплина. Как твои гладиаторские бои. Я уверена, что смогу научить тебя открывать предел ветра, потому что увидела его в тебе.

Кефас обнаружил, что любые другие мысли оставили его.

— Генази, открывшие в себе другие пределы, — вновь начала Ариэлла, — являются величайшим доказательством того, что все мы братья и сёстры, и в каждом из нас есть частичка от другого.

— А ты знаешь многих генази, которые открыли в себе другие пределы, кроме своего?

— Да. Помимо прочего, Кабала Огненной Бури сделала много хорошего. Например, они составляли генеалогические древа всех генази. Так удалось выявить, что впервые генази появились здесь, на юге. Впоследствии, записи попали на север, в Аканул, где их сопоставили с нашими, более новыми, и благодаря этому смогли выявить связь между южными генази огня и северными генази ветра. Это второе из трёх великих доказательств единства всех генази.

— И какое же третье?

К удивлению Кефаса, Ариэлла смутилась — её серебристые щеки стали синего цвета.

— Неважно, от кого генази рождает ребенка — он всегда будет того же элемента, что и мать. Члены Кабалы верят, что потомство должно быть чистым, и запрещает генази одного элемента заводить детей от генази другого элемента. Ежели такое произошло, то Кабалой такой ребенок признаётся «нечистым», а его зулдар, по мнению Кабалы, размывается.

— И много генази верят в это? — спросил Кефас.

— Не знаю, — пожимая плечами ответила девушка, — Многие верят в то, что смешение элементов медленно уничтожает расу генази. Моим отцом, например, был генази воды, а мать обычно считается генази огня.

— Но как такое возможно, ты же генази ветра?

— Это потому, что ещё в молодости моя мать открыла в себе предел огня и остановилась на нём, совсем не используя свои врожденные дары генази ветра. Сейчас она работает шеф-поваром в Акануле. Отец мой, генази воды, как и мой брат, ушёл на флот.

— Не знал, что у тебя есть брат, — сказал Кефас.

— У меня их двое. Вейврид, ушедший на флот — старший. Младший же, как и я — генази ветра. Он ушёл в гильдию Воздушных Наездников. Думаю, он передумает, как только узнает, что безумные гонки — не единственный род деятельности гильдии.