Песчаная роза

– Потому что мы можем получить тот же продукт дешевле.

Продуктом она называла учебное пособие по физике для старших классов.

– Вы уверены, что это будет тот же продукт? – поинтересовалась Соня.

Ровный тон давался ей с трудом. Молодой профессор Алексеев работал в ЦЕРНе. Он писал так увлекательно, что от его книг невозможно было оторваться даже человеку, далекому от интереса к адронному коллайдеру, бозону Хиггса и прочим подобным явлениям. Премия «Просветитель», из-за которой Соня обратила внимание на блистательного Алексеева, лишь подтверждала это.

– Уверена, – ответила Инга. – Мы пригласим кого-нибудь другого, и он напишет не хуже.

Кого-нибудь!.. Соня вспомнила, какой трепет и даже ужас охватывал ее, когда она только начинала издавать учебники. «Я же ничего в этом не понимаю! Я же никого не знаю!» – эти слова являлись ей тогда буквально воочию, как надписи на пиру Валтасара. И откуда люди черпают такую уверенность в своих силах? Впрочем, такую уверенность, вернее, пустую самоуверенность имеют только такие люди, как Инга. И ниоткуда им ее черпать не нужно, они из нее одной и состоят.

– Тогда сообщите, пожалуйста, профессору Алексееву, что договор вами расторгнут, – постаравшись, чтобы ее голос звучал ровно, сказала Соня.

Инга наконец оторвалась от экрана. В ее фиалковых, причудливого разреза глазах изобразилось искреннее удивление.

– Я? – переспросила она. – Это не мой уровень. Сообщите сами.

Соня хотела уже возмутиться, что это не она расторгла договор, что… Но тут же поняла, что сообщать об этом Алексееву действительно придется ей, и дело не в распределении компетенций. Это она позвонила ему полгода назад, она встречалась с ним в кофейне возле родительского дома в Подсосенском переулке, когда он приехал из Швейцарии, с ней, а не с Ингой он за гранатовым кофе обсуждал подробности будущей работы, она слышала в каждом его слове то соединение дотошности и воодушевления, которое присуще только одаренным и знающим людям… И зачем все это предавать, разрушать, и как можно не выронить даже, а просто отбросить такую драгоценность?!

Зашелестели клавиши под Ингиными пальцами. Соня вышла из кабинета.

Ее комната находилась на противоположной стороне галереи второго этажа, и по дороге туда ей удалось успокоиться, точнее, успокоить дыхание. Поэтому, когда зазвонил ее телефон, она уже могла ответить ровным тоном.

– Софья Андреевна, здравствуйте. Извините, что приходится вас беспокоить…

Голос, вернее, тон собеседника невозможно было не узнать. Казалось, что он испытывает неловкость от самого своего существования и готов за него извиняться.

– Никакого беспокойства, Степан Валерианович, – ответила она. – Что-то случилось?

Понятно, что без какой-то особенной необходимости художник Степан Валерианович Лазарев не позвонил бы. Полгода назад Соня собиралась превратить его нежнейшие и необычнейшие акварели в обложки книг современных поэтов. Поэтическая серия должна была выходить экспериментальным тиражом, по книге в месяц, и Соня была довольна, что нашла именно Лазарева. Он так обрадовался ее предложению, что готов был отдать права на акварели даром, а уж те скромные деньги, которые она могла предложить с учетом тиража, и вовсе привели его в восторг. Потом пришла Инга, и поэтическая серия была отменена.

– В общем, наверное, ничего страшного не произошло, – тем же извиняющимся тоном ответил Лазарев. – Дело в гонораре за передачу прав на серию моих акварелей. «Небо на дне колодца», помните?

– Конечно, – сказала Соня. – Но мы ведь не успели сделать оформление для книг, поэтому гонорар вам не может быть выплачен. К сожалению.

– Гонорар и не выплачен, – поспешно уточнил он. – Но договор на передачу прав каким-то образом попал в какой-то реестр. Я не очень понял, в какой именно. Но с точки зрения пенсионного фонда он все равно что оплачен. Из-за этого снялась надбавка к моей пенсии, потому что я уже не могу считаться неработающим пенсионером. А пенсия у меня такая, что… Без надбавки ее практически не существует, понимаете? Если бы я действительно получил гонорар, то было бы справедливо, что надбавку сняли. Наверное, справедливо…

– Степан Валерианович, но как такое может быть? – воскликнула Соня. – Это просто недоразумение какое-то! Деньги ведь вам не отправлялись.

– Они там в пенсионном фонде понимают! – Лазарев проговорил это так горячо, словно в его обязанности входило защищать пенсионный фонд. – И готовы исправить недоразумение.

– Готовы, но – что?

– Но надо, чтобы издательство отправило им уведомление, что деньги не выплачивались. Я не знаю, что нужно написать, они там сказали, что в издательстве знают.

– И что?

Соня уже догадывалась, какой услышит ответ.

– Я позвонил в вашу бухгалтерию, они меня адресовали в договорной отдел, там сказали, что подготовят необходимый документ и отправят. Но, к сожалению, не отправили. То есть, наверное, хотят отправить, они мне по телефону так говорят. Но что-то там не подписано, и они не могут.

– То есть вы не получаете надбавку к пенсии уже… Сколько времеии?

Соня почувствовала, как все у нее внутри холодеет.