Песчаное небо (СИ)

Кверки не снизошли до ответа. Что-то они на этом Краптисе совершенно распоясались, Фарч — все-таки капитан. Нельзя так. Я со вздохом опять посмотрел на черное пятно. Оно не было похоже не на один межгалактический язык, хотя в символике всех известных чужих я разбирался не сильно. Если надпись оставили вероятные местные жители — тоже странно, что с такими продвинутыми технологиями работы с камнем они не используют поверхность своей планеты. Уж какой-нибудь форпост у входа могли бы поставить… Впрочем, какие тут, к черту, жители — вараны да змеи — больше тут никто бы не выжил.

Минут десять назад по моему телу начала растекаться слабость, и она все усиливалась. Сейчас, когда я подумал об этой слабости предметно, стало понятно: коктейль перестает действовать. Скоро мы опять превратимся в вялошевелящихся, обессиленных заморышей — надо бы поспешить. Но спешить абсолютно не хотелось, хотелось спать. И есть. Я закрыл глаза, и решил хоть как-то отдохнуть, раз уж у нас получился такой спонтанный привал. Но вскоре вернулся Малыш, бесстрастно доложил, что «сообщение передано неоднократно, связь отсутствует», снова обвил нас, каждого в районе груди, и мы отправились дальше.

Рывки Малыша мне очень быстро надоели — у нас что, нет другого способа передвижения? Мы все трое суток так и будем ползти на брюхе? Я попытался встать — не получилось. Сильный ветер вносил дополнительную нагрузку, это черт знает, что такое! Как жаль, что антиграв слишком громоздкий — это первейшая вещь в такой адовой обстановке, я бы лично выдрал его из корабля, дай мне кто такую возможность. Надо было сляпать хоть какие-нибудь тележки, санки… я был вне себя от своей беспомощности и злости.

Минут через десять после поворота Малыш включил свет — слабый и рассеянный. И пол, и стены совершенно потеряли свою природную полировку, ползти становилось все труднее. Появились бугристые грани, неудобно ложащиеся под тело. От постоянного гудения воздуха я начал глохнуть, дышал все тяжелее, по лицу опять потек пот, норовя стечь к глазам. Фарч, насколько я заметил, почти перестал шевелить конечностями, кверки тоже двигались не особо активно.

Наконец, похоже, даже Севи устала. Малыш утвердил нас у покатой стены и уселся сбоку, чем несколько перекрыл давящий из недр тоннеля воздушный поток. Кверки опять перекинулись несколькими непонятными фразами, затем Абвир объявил, что следует снова перейти на фильтры. Песок тут практически отсутствует, пояснил он, а кислород на всякий случай следует экономить.

Я обвел озадаченным взглядом нашу недвижимую компанию. Сказать-то боец это сказал, только сам он переключаться на фильтры не спешил — насколько я заметил. Или он переключился ранее?

Фарч зло скривился и переключил подачу воздуха в своем скафандре. Кверки смотрели на результаты этого действа внимательно, а я — озадаченно. Запоздало меня кольнул стыд — вообще-то капитан мог приказать перейти на местный воздух первому мне, как подчиненному — но он сделал это сам. В пику кверкам, по всей вероятности. Я, не дожидаясь каких-либо визуальных пагубных последствий у лаугха, тоже поспешно переключился на фильтры. Кверки восприняли это как должное, а Фарч лишь насмешливо на меня зыркнул. Сам он, к слову сказать, выглядел очень паршиво — насмешка придала его, вздувшемуся сизыми венами, изможденному лицу еще более страшное выражение. Он постарел, осунулся, и похоже, собирался вот-вот отдать концы. А его еще тут используют, как лабораторного мыша! Мне только сейчас пришло в голову, что первым за Малышом сидел капитан, затем я, дальше Абвир, и Севи — последняя. Это что, нынешний командный ранжир? Кто кого заслоняет от ветрюги? Если так, то меня оценивали больше, чем капитана. За навигаторские умения, надо полагать — черта-с-два они без меня долетят до Каоха: на прямой траектории им попросту не хватит топлива. А Фарч для кверков вполне являл собой разменную монету, пушечное мясо. И знал — или подозревал он об этом, похоже, с самого начала, еще на «Цветущем». То ли Гасс просветил, то ли и сам прекрасно изучил своих смотрящих, вдоль и поперек. Насквозь. Видимо, не первый раз они так высаживаются — я-то в основном отсиживался в рубке, и за потерпевшими по чужим планетам не бегал.

Я отвел взгляд и растерянно стал смотреть на противоположную стену. Ну да, градиент высших рас — это я уже слышал. Но лаугхи — высшая раса для нас, людей — так почему же капитан не обращается со мной так же, как кверки с ними же, каохцами? А может и обращаются, просто мне повезло с капитаном?

Я вздохнул и закрыл глаза. Чему быть — и катись оно все к черту. Может, это ранжир, а может, мое воспаленное самомнение, какая разница… Мы, люди — так или иначе влезли в межрасовые разборки, хоть нам еще расти и расти до их технологий, даже до лаугхских. Значит, будем расти.