Песчаное небо (СИ)

Я не ответил. Капитан и сам хорош — он тут, вроде, собирался кого-то ловить в одиночку? Драться, в случае необходимости? Даровать смерть или спасение… Клоун! Строит из себя командира…

Я что-то еще собирался измыслить в этом же ключе, но тут Малыш в очередной раз остановился и опустил нас вниз.

Тоннель раздваивался. Но не это привлекло мое внимание — около правого ответвления на стене чернел такой же знак — лежачая шестерка. Кверки переглянулись, и заговорили опять на своем метрономьем языке — механически и безжизненно. Мы с Фарчем тоже переглянулись. Он мне подмигнул.

Фарч. Капитан. Подмигнул. Своим снулым, обвисшим, полузакрытым глазом. Даже как-то обнадеживающе подмигнул… я открыл рот и уставился на него во все глаза. Но на уместную сейчас улыбку его не хватило. А жаль, я уже понадеялся…

Перед развилкой была небольшая ниша в стене — будто в аккурат под скамейку. Малыш нас туда бережно угнездил, и скрылся в левом ответвлении.

— Обед, — объявила Севи. Абвир полез в один из своих баулов. Кверки, и даже капитан открыли свои забрала. Я, помедлив, отщелкнул свое. Глупо лишь облизываться, когда другие собираются подкрепиться, а ты уже изрядно проголодался. Но я рано радовался, еды мы не дождались: Абвир выдал нам лишь по паре таблеток. Та-ак… это мой последний рейд на «Цветущем», с меня хватит.

Фарч отправил таблетки в рот, и двинул подбородком, веля мне последовать его примеру. Я угрюмо проглотил пилюли и полез за флягой. Надеюсь, пить мне не запрещено? Абвир недобро покосился на меня, но ничего не сказал. Благодетель…

— Не сердись, — снова просипел Фарч. — Они как машины. У них инструкция. Миссия. Чувств нет, лишь… необходимость. Ты привыкнешь.

Я промолчал. Обида все еще глушила меня, но вместе с тем сволочные кверки являли разительный контраст с донельзя очеловеченным капитаном. Ему было сейчас гораздо труднее, чем мне — но он еще находил силы поддерживать мое самоощущение, настрой. Гордость, в конце концов… Как плохо, оказывается, я их знал. Надо бы еще загнать сюда всех остальных — как они повели бы себя в той или иной ситуации? Меня это даже заинтересовало… Но совершенно случайно, первым я вспомнил о Грезоте — и прекратил свои вольные фантазии на эту тему. Реальность могла оказаться гораздо хуже моих предположений — или лучше, но экспериментировать мне что-то расхотелось. От добра, как говорится, добра можно и не дождаться.

Севи вколола коктейль себе и бойцу, и они снова начали вполголоса переговариваться. Я закрыл глаза и пытался подремать, и для этого злорадно отключил наушники. Потом, когда чуть не заснул, снова включил — оставят еще тут спящего, с них станется…

Из тоннеля вынырнул Малыш, и сообщил нам, что через восемь рехтов тоннель сужается, и ему там не пройти. Чему равняется рехт — нам, естественно не сообщили. Мы с капитаном по этому поводу не переглядывались, смотрели каждый в свою сторону, и ждали куда нас поведут и каким образом. Тушкой, чучелом, своим ходом или вприпрыжку — нас абсолютно не интересовало, помрем от натуги, так помрем. Альтернативы нам предлагать не собирались.

Малыш споро водрузил нас на свое упругое ложе, и опять посеменил вперед. Кверки, насколько я сумел заметить, рассматривали стены, искали чьи бы то ни было следы присутствия, звериные норы, а я, ничегошеньки не соображая, валялся в полной прострации. Я смертельно устал, и метафоричность этой фразы все менее мне казалась таковой.

Малыш останавливался пару раз, и снова шел вперед. Потом на меня снизошла мысль, что становится жарковато. Я немного пришел в себя, ощутил, что я опять весь мокрый — и отключил постоянный подогрев скафандра. Тут Малыш в очередной раз остановился и опустил нас вниз. Ход впереди мало того, что сужался — так еще и разветвлялся на пять рукавов. Эмблемы на стенах присутствовали, но еще нами не встреченные — лежачих шестерок среди них я не нашел — и вообще: это были не цифры, насколько я соображал в символах. Свет еле-еле высвечивал их — вероятно, Малышу приказали ярко не светить. Но, нет — Абвир еле выудил из баула тяжелый брусок, и снова поменял его на такой же, вынутый из корпуса Малыша. И киборг, загрузившись, стал светить ярче. Вот это уже серьезно. Видимо, Малыша так шандарахнуло молнией, что энергопотребление у него замкнуло вполне серьезно. Интересно, далеко ли нам еще идти? И сколько мы уже идем? Мне даже время на стекло было лень вывести… а главное — сколько еще у нас аккумуляторов? Тут я отследил, что мысли пляшут у меня, как у безумца, и решил вообще ни о чем не думать. Черт с ними, с отклонениями — главное дойти до конца, сохранив рассудок, остальное не важно…

Мы опять уселись рядком, а Малыш скрылся в правом ответвлении, оставив нас в полной темноте.

— Всем открыть стекло гермошлема, — раздался вдруг в наушниках тихий голос Севи. Сон с меня как рукой сняло. Что там такое?