Песчаные небеса

Конан и сам чувствовал, что совершенно не следует пререкаться с этим человеком, но ничего не мог поделать со своей вечной привычкой поддразнивать судьбу. Ну что стоило киммерийцу просто встать и продолжить лениво помахивать иззубренной киркой, делая вид, что честно трудится на благо царя Илдиза?.. Только теперь уже поздно было становиться послушным рабом.

Мораддин спокойно нагнулся и, взявшись правой рукой за цепь, соединяющую наручные кандалы варвара, коротким резким движением рванул вверх. Конан ответил таким же движением, но направленным вниз, и заодно попытался оттолкнуть туранца. Не удалось. Запоздалое сожаление о содеянной глупости пришло к Конану в момент, когда он ударился всей своей тяжестью о неровную стену штольни, противоположную той, у которой сидел. Каторжники стояли, открыв рты, не понимая, как невысокий и кажущийся не особо сильным человечек сумел отшвырнуть эдакого здоровяка, который был тяжелее Мораддина, по меньшей мере, в два раза, и выше на три головы. Ударившись о камень, Конан сильно прикусил язык, и из уголка его рта вытекла тонкая струйка крови. Оттерев ее ладонью, он зверем посмотрел на Мораддина, стоявшего неподалеку, скрестив на груди руки и смотревшего на киммерийца с почти отцовской жалостью.

– Встретился бы ты мне, дохляк, в поле да с мечом, уж я бы поразвлекся… – прохрипел Конан, превозмогая боль в ушибленной спине.

– Я думаю, и тогда бы ты не добился успеха, юноша, – безразлично произнес Мораддин. – Иди работай.

С этими словами надсмотрщик развернулся и неторопливо пошел прочь, оставив киммерийца беситься в глухой ярости. Едва фигура туранца скрылась в темноте коридора, по штольне пронесся единый вздох облегчения, а некоторые старожилы подземелья посмотрели на Конана так, будто он уже был трупом.

* * *

…На медных рудниках в Кезанкийских горах Конан находился почти десять дней, хотя ему казалось, что это время растянулось на год, если не больше. Предшествовали водворению в копи несколько суток, проведенных в подземельях дворца придворного мага – Радбуш, изловив наконец Конана, не пожелал отдавать его пятитысячнику или эмиру, которые тут же снесли бы киммерийцу голову, а предпочел сам дознаться до причин подвигших северянина на безумную авантюру с нападением на дворец Турлей-Хана и похищением новой наложницы. И, безусловно, Радбуш жаждал вызнать у необычного пленника, отчего магический огненный шар сотворенный магом не попал в цель. Конан, быстро уяснив, что откровенная ложь будет немедленно разоблачена, сказал допрашивавшему его чародею правду, по возможности стараясь не говорить лишнего. По словам киммерийца выходило, будто он лишь выполнял просьбу шейха Джагула аль-Баргэми и ничего более. О том, что кинжал обладает волшебными свойствами, он и знать не знал, и вообще во все эти штучки он не верит, а работал исключительно ради денег… Одним словом, Конан довольно успешно разыграл из себя туповатого наемника, однако, обмануть проницательного и дотошного султанапурского мага до конца не удалось, что было даже и хорошо – любопытство, глодавшее Радбуша, сохранило киммерийцу голову. Решив, что в непонятной истории следует подольше покопаться (ощущение, будто Конан что-то не договаривает, не оставляло Радбуша), маг отправил варвара на рудники. И в столице глаза мозолить не будет, и не исчезнет, точно ветер в поле – маг предполагал, что для северного молодца преград не существует, и он способен сбежать откуда угодно. Но ведь рудники прекрасно охраняются, а преодолеть расстояние от копей до ближайшего оазиса без еды и питья – дело невозможное даже для киммерийца.

Конан не представлял себе, что случилось с Мирдани, какова судьба денег, оставшихся у Стейны, и с некоторым сожалением вспоминал свое соглашение с Дагарнусом, который теперь, наверняка, будет искать нового сорвиголову, согласного добыть вожделенный кувшин. О стигийской драгоценности, кстати, киммериец даже не упоминал в разговорах с Радбушем. Последний смотрел на Конана больше с удивлением, чем с неприязнью, а то, что варвар говорил правду, не пытаясь вилять, наверняка убедило Радбуша в его полезности в дальнейшем. Ну, а пока пускай на рудниках посидит да подумает…