Песчаные небеса

– Может, ты все-таки объяснишь… – начал было киммериец, но наткнулся на ледяной взгляд Мораддина. Тот встал, мягкой походкой направился к стене, некоторое время стоял, рассматривая свой внушительный арсенал и, наконец, выбрав длинный прямой меч в простых кожаных ножнах с бронзовыми накладками, снял его и подал Конану.

– По-моему, ты мог бы и сам догадаться, в чем причина твоего освобождения, – пробурчал Мораддин. – Посланнику Кофа это обошлось очень недешево…

“Везде одно и то же, – почему-то с привычным разочарованием подумал Конан. – Если я когда-нибудь увижу честного тюремщика, то, клянусь Кромом, это случится очень нескоро. А, скорее всего, вообще никогда…”

– Ниорг – мой друг, – продолжил Мораддин. – Он выведет тебя к обитаемым землям, а именно – к оазису, который располагается неподалеку. Вы пройдете по пустым подземельям раваха, и путь будет не очень долог… А я вас немного провожу.

– А никто не пронюхает, что я… – Конан пошевелил двумя пальцами, изображая идущего человека, и присвистнул.

– Да нет, – пожал плечами Мораддин. – Все подумают, что ты сейчас кормишь крыс в старом отвале. Уж больно крепко мы с тобой поссорились сегодня. И потом, все прекрасно знают, что перебежавший дорогу бывшему капитану тайной гвардии Аграпура… – надсмотрщик сделал и дураку понятный жест, ткнув большим пальцем в пол пещеры. – Твоего исчезновения никто не заметит. А заметят – промолчат, поскольку не привыкли много говорить.

Мораддин повернулся к Ниоргу, вопросительно посмотрев на него, и старый джавид, неразборчиво бурча себе под нос, сполз с высоковатого для него табурета, не без натуги сдвинул каменную плиту, закрывавшую проход в подземелье, и скрылся под полом. Мораддин подтолкнул Конана в спину, и киммериец, не раздумывая, нырнул в узкую темную дыру, стараясь не соскользнуть по наклонному ходу. Старший надсмотрщик двинулся за ними, предварительно прикрыв люк и оставив в нем лишь небольшую щелку, в которую просачивался неровный свет факелов.

В руках у Ниорга неведомо откуда оказался небольшой светильник. Приглядевшись, Конан различил, что это была хрустальная сфера с пылающим в ней маленьким, но очень ярким огоньком. Судя по тому, что Ниорг держал его прямо в ладони, пламя было холодным.

“Оказывается, они своей магией не только чудовищ создают, но и всякие другие штуковины… полезные…”

В ярком, режущем глаза при прямом взгляде на источник, свете киммериец увидел широкий проход со знакомыми, характерно округлыми, блестящими стенами, постепенно опускавшийся вглубь земли и в отдалении забирающий вправо. Тоннель один к одному походил на норы, оставленные гигантскими червями под оазисом аль-Баргэми – Конан подумал, что некогда огромные равахи обитали под пустыней и Кезанкийскими горами в великом множестве. Жутковатое было времечко, надо заметить!.. Впрочем, от проложенных каторжниками на рудниках штолен тоннель не слишком отличался, разве что был шире, а стены поражали своей гладкостью.

Ниорг шел быстро и державшийся чуть позади Конан с любопытством рассматривал его низенькую коренастую фигурку и вислоухую голову, с которой был откинут капюшон. Без сомнения, джавиды состояли в близком родстве с гномами, но встречавшийся с подгорными карликами киммериец счел, что настоящие гномы пришли бы в ярость при любом упоминании о родстве с этими мохнатыми и уродцами. За плечом Конана слышалось чуть учащенное дыхание Мораддина, замыкавшего небольшой отряд, все глубже уходивший в мрак подгорных лабиринтов. Киммериец собрался было обратиться к Мораддину с вопросом, но, обернувшись и наткнувшись на ледяной взгляд старшего надсмотрщика и колючие красные глазки ощерившей пасть белой летучей мышки, выглядывавшей из капюшона Мораддина, счел за лучшее не вступать с ним в разговор. Однако, любопытство было сильнее, и Конан, тронув джавида за плечо, чуть слышно спросил:

– Ниорг, а джавиды… м-м-м… вы… кто?

– Ты действительно хочешь это знать, человек? – спросил Ниорг, не поворачивая головы, и его последнее слово прозвучало так, будто было оскорблением.

– Расскажи, Ниорг. Ему это будет полезно, – сказал Мораддин с легкой ехидцей в голосе.

Ниорг некоторое время покашливал, пыхтел, шлепал губами, видимо, собираясь с духом и думая, с чего лучше начать. Конан с интересом наблюдал за ним, и когда джавид, наконец, заговорил, увлекшийся необычной и эмоциональной мимикой нелюдя северянин поначалу даже не понял смысла его слов.

– Трудно мне начать эту печальную повесть… Но веришь ты или нет, варвар, облик наш, что так омерзителен тебе, да, впрочем, и мне тоже, есть кара роду моему за жадность и тщеславие…

Ниорг помолчал и, тяжело вздохнув, продолжил: