Песец

Что тут ответить? Корабля больше нет. Конечное дело, без работы пилот с его опытом не останется, получит новое назначение. Не в первый раз. Но это будет не «Ийон». И кто его знает, отнесется ли капитан к детям на борту так же снисходительно, как Гржельчик.

– Как-нибудь потом, малыш.

Он достал упаковку аскорбинок, что стащил в больнице, и протянул мальчику. Тот издал счастливый вопль и соскользнул с колен, вновь набирая центростремительное ускорение и одновременно разворачивая обертку.

Фелиция наблюдала, прячась за дверным косяком и осторожно выглядывая из коридора. Ей нравилась новая мама Вероника – как-то так получилось, что Марии, которая назвала ее своей, вечно нет, а Вероника рядом, и девочка все больше липла к ней. Она чем-то походила на родную мать: синие волосы, красивая одежда, изящные манеры. Мария добрая и заботливая, но Фелиции хотелось, когда она вырастет, стать такой же, как Вероника. Она выбрала себе маму, только к любой из мам прилагался папа. Непонятный дядька, суровый, усталый и вечно чем-то недовольный. Такие же дядьки, когда земля опрокинулась и пришла темнота, убили ее первую маму и отобрали всю еду. С тех пор она боялась непонятных дядек. Этот прикидывался незлым. Она ни разу не замечала, чтобы он кого-то ударил – ее, или Тома, или кого-нибудь из их мам. Но все равно ждала плохого. А теперь, когда она увидела, как восторженно скачет рядом с ним Томас, объедаясь круглыми белыми конфетами, у нее аж слезы на глаза навернулись от зависти. Почему Томас не боится? И он вроде не сердится на мальчика, улыбается, что-то говоря Марии. Фелиция нерешительно высунулась из-за двери. В сердце закралось сомнение: может, он и не такой страшный, раз пинком не гонит надоеду Тома прочь?

– Папа? – пролепетала она вопросительно.

Тихо-тихо, но он услышал. Повернул голову и встретился взглядом с испуганно таращившейся семилетней девочкой. Волосы заплетены в две хилых косички по местному обычаю, пальчики с обгрызенными ногтями нервно крутят пуговицу на цветастом домашнем халатике, в больших серых, как пасмурное небо, глазах катаются круглые слезинки.

– Иди сюда, девочка, – кивнул он как можно приветливее.

Он не помнил, как ее зовут. Помнил лишь, что вроде бы есть у него дочь. Пугливая тень, исчезающая всякий раз при его появлении.

Фелиция панически оглянулась.

– Иди, – легонько подтолкнула ее Вероника. – Не бойся, он тебя не обидит.

Вероника и сама слегка волновалась. Собственного мужа она знала плохо. В критический момент ему повезло, и он помог еще нескольким. Подобрал ее, отогрел, накормил. Пристроил на Земле, оставив ей кучу денег – не жадный. И кучу детей, большинство из которых – не ее. И не его. Она думала, что Томас его родной сын, оказалось – нет, такой же приемыш. Она была аристократкой, как и Иоанн, и предполагала, что он ее выделит, но нарвалась на суровую отповедь. Толком она не понимала, как и на что он среагирует. Они еще ни разу не были близки. Захочет ли он исполнить супружеский долг? Она боялась, что не захочет: скажет, что в постели ему хватает Марии, а ее дело – нянчить детей. И в то же время боялась, что захочет и сделает это как-нибудь так, что ей не понравится. Это ужасное состояние неопределенности!

Фелиция медленно подошла к Иоанну Фердинанду, безотчетно теребя пуговку и с опаской глядя на него. Большие руки сграбастали ее, чуть сжали и отпустили. Одна из них взъерошила косички, другая аккуратно стерла со щеки слезинку.

– Ну что ты плачешь, девочка? Как тебя?

– Это Фели! – встрял Томас и дернул ее за косичку – не из вредности, а так, от избытка чувств.

Она всхлипнула.

– Не плачь, Фели, – рука, гладящая ее по голове, была ласковой. – Все хорошо, ведь правда? А кто посмеет сделать тебе что-нибудь плохое, будет об этом жалеть всю оставшуюся ему жизнь, очень недолгую. А потом – вечно гореть в аду.

Заявление было страшноватым, но, как ни странно, Фелицию оно успокоило. Может, он и жестокий дядька, но он на ее стороне. Пусть боятся другие.

Иоанн Фердинанд достал еще одну пачку аскорбинок. Надо было девчонке хоть куклу завалящую принести, но в больнице кукол не водилось. Что есть, то есть.

– Вот, Фели. Тебе нравятся такие конфеты?

Она прижала к груди упаковку и кивнула. Как конфеты могут не нравиться?

– Спасибо, – пробормотала она, – папа.

Руководство группы компаний «Экзокристалл» отправило Зальцштадтеру на Мересань сдержанные поздравления. Мол, нлакисский траинит нашелся. Хоть и не вполне благодаря вам, ваша заслуга в его вывозе с Нлакиса несомненна. В средства массовой информации это известие не попало, как и история об утере траинита – нечего народ волновать. Миленич узнал о случившемся от Гржельчика.