Пещера

Его статья должна быть именно об этом.

Он принял решение. Он не пойдет на казнь. Речь шла об этих двух людях.

Ум Пен во всей этой истории – лишний.

4 Камни Марси

Его родители поженились в двадцатилетнем возрасте. «Нам тогда было по двадцать», – как часто он слышал от них эти слова, которые поначалу звучали даже забавно, словно бы это невинная шалость, но со временем интонации изменились, и в них все яснее прочитывалось: «Мы совсем потеряли голову». Они хранили фотографию своей встречи – редкие родители хранят такое. Если Артуру не изменяла память, увеличенное фото в рамке висело на стене в коридоре: зал – там вовсю веселятся; кто-то танцует, кто-то мирно беседует; на длинном столе выпивка и закуски; на сцене музыканты. На краю сцены, в правом нижнем углу, несколько юношей и девушек, среди которых Дэвид и Марей, они сидят рядом. Перед Дэвидом, наклонившись и, похоже, обращаясь к нему, стоит молодой человек. Марси молча смотрит в зал, вполоборота от девушки справа. Ровно через секунду, согласно семейной истории (от чего Дэвид всегда шутливо отнекивался), он попросит Марси подвинуться, чтобы дать возможность сесть его другу.

Фотография запечатлела не столько их встречу, сколько последний момент перед ней, момент, когда те юноша и девушка еще не знали друг друга. Артур мог часами изучать их лица, пытаясь разглядеть в них все возможные жизни, которые ожидали их впереди и из которых через мгновение останется лишь единственная.

Еще один снимок, где они вместе, – свадебный.

Они устроили это намеренно. Не саму свадьбу (хотя его старший брат Джейсон уже собирался появиться на свет), а свадьбу в двадцать лет. Дэвид был старше Марси почти на год, а точнее, на триста пятьдесят девять дней. Один из этих шести дней, когда им обоим было по двадцать, они и выбрали для торжества. Когда ей следовало ответить «да», она упала в обморок, но быстро пришла в себя, и церемония продолжилась. На свадебной фотографии у них такой вид, словно они только что выиграли путешествие на Луну.

Через полгода родился Джейсон, а еще через двадцать месяцев – он. В свои двадцать один – столько же исполнилось ему, когда она исчезла – Марси была уже матерью двоих детей.

Последний раз он видел ее в Оспрее, маленьком университетском городке на западе штата Массачусетс, в часе езды от Уотерхеда, где он вырос и где до сих пор жили его родители. В Оспрее он изучал журналистику и английский. Марси позвонила в воскресенье утром и сказала, что хочет заехать. Это было в начале нового учебного года, когда кампус, как и весь городок, был запружен пикапами и фургончиками, в которых первокурсники перевозили свои вещи. Из открытых окон гремела музыка, доносился перестук молотков.

Звонок застал его на пороге – он отправлялся с друзьями плавать на плоту. Теперь же ему придется следить за временем, чтобы вернуться к ее приезду. Она привезла выстиранные вещи и старый бинокль своего дедушки, который всегда стоял на ее рабочем столе.

– Он достаточно провалялся без дела, – сказала она, – и рано или поздно все равно достанется тебе, так почему бы не сейчас.

Они пили чай, а когда он признался, что хотел бы уделить больше внимания готовке, она тут же напечатала на компьютере рецепт свекольно-селедочного салата. Во время прогулки по кампусу он показал ей здание редакции газеты «Оспрей сентинел», где в будущем собирался стажироваться; они посидели на каменной скамейке у фонтанчика, глядя, как от разбрызгивающихся капель воды образуются радуги. Она рассказала об одной вечеринке давным-давно, еще в молодости, когда какой-то противный мальчишка то и дело выключал свет. При этом она нервно добавляла, что не знает, к чему это она.

Они ужинали в ресторане в старом центре Оспрея. Он всегда ненавидел вопрос «Что-нибудь случилось?», но позднее проклинал себя за то, что не задал его в тот день. Без сомнения, что-то случилось. Вид у нее был отсутствующий, говорила она невпопад, все время переспрашивала. Почти ничего не ела и разыгрывала веселье. Пила больше обычного, сбивчиво рассказывая о том, что через несколько дней уезжает в Таксон на выставку минералов. Она уже неоднократно там покупала и обменивала камни для своего магазинчика «Камни Марси» в Уотерхеде. Но в тот момент казалось, что она едет туда впервые и не представляет, что ее ждет.

Когда она неожиданно замолкала, лицо ее приобретало отрешенное выражение, так хорошо ему знакомое. Однако в последнее время к нему примешивалась еще и горечь, которая делала ее старше. Потом, вмиг, это лицо снова озаряла жизнь, она убегала в воспоминания о той поре, когда приходилось экономить, припомнила и историю с краской. Это случилось во время визита Мерл Инграхэм, жены судьи, которая пришла забрать свой заказ – запонки из темно-красной китайской яшмы.

– О, как я злилась, что эти камни принадлежат не мне! А ты, по уши извозившись с Джейсоном в краске, подал ей руку. И здорово запачкал ее! Но тут же вполне правдоподобно завопил: «Ой-ой, у этой госпожи грязные руки!»