Пещера

– Не знаю. Вроде бы Эдмонд действительно вначале начал нервничать, хотя черт их тут всех разберет. В любом случае, сначала слазаем в Дювалье. Но, вообще, конечно, у них тут редкий гадюшник, – Дэвидсон вспомнил леденящее душу дело, раскрытое примерно года полтора назад – он в то время еще был в Афганистане. Тогда, совершенно случайно, удалось раскрыть серию загадочных исчезновений людей в Аризоне, причем исчезали тоже, в основном, студенты, правда, не работающие над дипломным проектом, а путешествующие автостопом. Как выяснилось, вдоль основных трасс действовала целая сеть хостелов, которые контролировались группой в конец отмороженных приверженцев некоего непонятного языческого божества, регулярно требовавшего человеческих жертвоприношений. Подробностей Дэвидсон не помнил, он над тем делом не работал ни дня, но даже он, со всем своим скепсисом в отношении всего, что не имело прямого отношения к исламской угрозе, вынужден был признать, что по жестокости и фанатизму, аризонские фанатики практически ничем не уступали боевикам ИГИЛ. Когда накрывали их основное логово, помимо спецназа ФБР пришлось привлекать вертолеты и даже местные части Национальной гвардии, причем, даже в этом случае, не получилось обойтись без жертв со стороны атакующих. Что касается маньяков, то с их стороны удалось захватить живьем всего троих (и это притом, что в общей сложности секта насчитывала более сотни членов), остальные либо погибли во время штурма, либо покончили с собой.

Агенты, проводившие то расследование, потом в один голос рассказывали об удивительно иррациональной, давящей атмосфере, царившей в маленьком аризонском поселении, где обосновались члены секты. Словно бы это было другое измерение, часть другого мира, по ошибке переместившейся в современную Америку.

Коули, по всей вероятности, думал о том же самом. Санкшенвилль тоже обрисовывался пока как не самое гостеприимное место, но, все-таки, представить, что здесь тоже образовалось гнездо каких-нибудь поклонников Люцифера (или еще кого-то в этом роде) можно было с трудом. Скорее всего, просто обычный глубоко депрессивный провинциальный регион, где народ с трудом понимает ради чего он, вообще, существует на свете. Тем более, что, в последнее время таких появляется все больше и больше.

Хотя, конечно, – Дэвидсон уже в который раз сплюнул себе под ноги, – странностей и странных персонажей здесь тоже было более чем достаточно. Один этот Старик чего стоит…

– Действуем, по первоначальному плану, – сказал он вслух, – Осматриваем дыру, потом возвращаемся в Бостон. В любом случае, ночевать я здесь пока не собираюсь.

Еще минут двадцать они шли по полузаросшей, заваленной грязью дороге, стараясь не поскользнуться и, по возможности не набрать полные ботинки воды, пока очередной поворот не вывел их на небольшую возвышенность, откуда открывался вид на окрестности. Прямо перед ними грунтовка полого спускалась в небольшую низину между несколькими невысокими холмами, густо поросшими еловыми и сосновыми рощами, а дальше, сколько хватало глаз, все пространство до самого горизонта закрывали таявшие в голубоватой дымке еловые леса, лишь в нескольких местах прореженные проплешинами лощин. Дэвидсон, сам не зная почему, остановился, и в первый момент даже не понял, что смотрит прямо непосредственно на то, ради чего они и притащились в этом Богом забытый угол.

Обращенные к дороге склоны холмов усеивали выступающие из земли каменные отроги вышедшей на поверхность скальной породы, здоровенные валуны всех форм и размеров, сплошь обросшие лишайниками и какими-то странного вида кустами, определить видовую принадлежность которых было Дэвидсону не под силу, они покрывали практически все видимое пространство. В некоторых местах, казалось, деревья растут прямо из камня или из-под камня, тогда часть корневой системы удивительным образом выступала над землей, напоминая щупальца неких чудовищных головоногих. Только что выпавший мокрый снег добавлял этому и без того достаточно причудливому пейзажу какой-то мрачной футуристичности – грязно белые пятна на тускло поблескивающих черных и грязно-бурых камнях. В одном месте между камней змеилась черная полоска лесного ручья – он сбегал с северного холма, исчезая между двумя наиболее выдающимися скальными гребнями. Дэвидсон проследил за ручьем взглядом, и только тогда обратил внимание на укрытую в камнях длинную, не меньше нескольких десятков метров, ломаную темную щель. Еще через мгновение до него дошло, что это и есть вход в пещеру Дювалье.