Пеший камикадзе, или Уцелевший

— В моей памяти так всё сложилось! Альтернативной версии тех событий в моей памяти нет! А то, что с нами приключилось на самом деле — будто совершенно иная история!

Маша немного успокоилась.

— Ты не думаешь, что всё это произошло из-за женщин? По их вине?

— Я так не думаю, — сказал Егор. — И никогда так не думал. Так совпало. Меня дома ждала любимая. И всё, что я делал, делал с мыслями о ней. Разыскивая цветы в Грозном, я не думал о ком — то другом, о том, что дарю цветы чужим жёнам! Я искал эти цветы для неё, для своей Кати, представлял именно так, представлял, как она была бы счастлива их получить от меня в этот день.

— И она бросила тебя?

— Верно, — сказал Егор совершенно серьёзно, — это правда. Но это не её вина! Пожалуй, я сам сделал всё для этого? — сказал он.

— Что ты делал не так?

— Не слушал её. И не любил, как она того заслуживала.

— Я так и подумала, — сказала она без гордости. — Это очень чувствуется! А она любила тебя?

Егор без колебаний кивнул.

— Уверен, что да…

— Как думаешь, за что?

Тут он замешкал, не зная ответа.

— Думаю, не очень много приведу аргументов… — честно признался Егор. — Проблем от меня было куда больше!

— Я тоже думаю, что аргументов было немного, — сказала Маша и немного подумав, добавила. — Женщинам, чтобы любить много аргументов не надо. А ещё женщины отлично управляются с проблемами, намного лучше мужчин. Но, женщины всегда завидовали мужчинам: их мечтам, иллюзиями, амбициями… Я теперь много про это знаю! Знаешь, что притягивает в мужчинах здесь и я отчётливо это разглядела? Я увидела их в состоянии, в котором большинство женщин мужчин никогда не видели… Женщины с большей надеждой смотрели бы на вас, если бы только видели в живую, как вы проживаете свои жизни и, может быть, прощали вам чуть больше, а может, даже многое! Вашим жёнам не увидеть вас на войне, потому что их на войну не берут. А если кому — то и довелось увидеть, то далеко не всем, единицам, где — нибудь в Афганистане или в Чечне… Какими я увидела мужчин здесь, когда вы попадаете сюда, такими вас мало кто видит. Если бы ваши жёны видели, как вы здесь умираете, а не какими возвращаетесь домой и потом пьёте до без рассудка, они бы относились к вам чуточку нежнее…

— Можно я сделаю один звонок? — спросил Егор Машу. — А то из одежды у меня только ботинки «Ампато» остались…

— Конечно, звони.

Егор набрал на память Пескова.

— Вить, мне нужна на завтра одежда: брюки и куртка. Мои вышли из строя… — Егор взглянул на Машу, которая застенчиво улыбнулась, вероятно, вспомнив то же самое, что и Егор: как резала ножницами штанины до колен, одну за другой. — Надо привезти одежду в больницу, у Медведчука узнай адрес… И запиши номер этого телефона… — Егор искоса посмотрел на Машу, она не возражала. — Да. Имя: Мария. — И отключился.

— Спасибо, Маша, — поблагодарил Егор.

— На здоровье, Егор, — ответила Мария и украдкой зевнула. — Наверное, трудная была у твоей Кати жизнь?

— Очень. — Егор удобно разместился на кровати напротив, подбив под голову подушку и выбрав глазами точку на потолке над соседней кроватью, над Машей. — У неё рано не стало родителей. А тут ещё я свалился ей на голову — далеко не подарок судьбы!

— И ещё война…