Пеший камикадзе, или Уцелевший

— Ничего удивительного, — сказал Песков так, словно если и были у него похожие мысли, он давно себе их объяснил. — Судя по тому, что известно, Егору приходилось выживать и не в таких передрягах! А его движения всегда энергосберегающие. Даже самые затратные. Он, как киборг, прежде чем сделать шаг, он в своих электронных мозгах строит математический алгоритм будущих действий, каждого движения наперёд, но только очень быстро, за сотые доли секунды. Оценивает миллион различных способов, все сразу, как компьютер, поэтому всегда сосредоточенный и серьёзный, совсем как Терминатор. Думаю всё, что мы совершаем по привычке, на что совершенно не обращаем внимания и не тратим энергии, ему даётся с усилиями.

— Кое — что уточню: ты точно балакаешь про нашего парня?

— Да, конечно, — «два коротких, один длинный» — про него!

— Что ещё за «два коротких, один длинный»?

— Боксёрская двойка со сдвоенным джебом! Наш парень в прошлом кандидат в мастера по боксу! Говорят, с двух ударов уработал нарколыгу Кощея! Отправил того в такой нокаут, что пока тот в себя вернулся в городе летний дождь прошёл! Ты разве не видел, как он орудовал у подъезда, когда мы сошлись стенка на стенку?

— Можно подумать ты видел?

— Нет, конечно. Кажется, я пал самый первый… Но, мне кое — что рассказали!

— И ты дал ему это прозвище? — сказал, глядя свысока Медведчук.

— Это не я дал, Ильич придумал, когда я ему события того вечера рассказал… Я лишь повторил.

— Чтобы картина того вечера у тебя до конца оформилась, я тебе тоже кое — что расскажу: в тот вечер у подъезда, когда ты был в отключке, я видел, как Бис вынес первых двух нападавших ударом мае — гери по яйцам… — сказал Медведчук, — … очень — таки занимательное было зрелище!

Песков счастливо заулыбался, будто говорили про него.

— Драться на улице честно? — заговорил он словами знакомого боксёра. — Кто такое придумал? Что за тайный орден джентльменов? Нужно оставаться в своём уме? — последние слова в оригинале дословно звучали: «Ты в своём уме?», но сказать подобное командиру роты Витька не осмелился. — Для честного поединка есть спортивный ринг и правила. Для улицы правил нет и быть не может, а значит, драться нужно с применением всех доступных средств и всеми доступными способами. В том числе, не всегда честными. Пойми, здесь, на улице, задача иная — не заработать очки, даже не победить, а выжить!

— Что — то я сомневаюсь, что это твои слова! — сказал Медведчук. — Так мог сказать парень с протезами, которого я, кажется, тоже знаю и который не полностью их контролирует?

«Это ты свои рычаги не полностью контролируешь! — хотел возразить Песков. — Он так натренирован, что ему контролировать ничего не надо! Все работает на инстинктах», — однако сказал совсем другое. — Вообще — то, ещё как контролирует! Может, даже получше нашего. Кто у брода наши жопы спас?

— Красный!

— Что?

— Светофор — красный!

— А… — резко затормозить Песков.

— Смотри лучше на дорогу, умник! — выдал Игорь дельную инструкцию. — Не спорю, что он нас сильно выручил. Но слишком подозрительно всё это. Слишком отчаянно и бесстрашно. Обычно страха нет у того, кому дорожить нечем, — сказал Игорь, а затем заговорил вдумчиво, словно сам с собой. — Инвалид, семьи нет, жены нет, со службы ушёл, будущее представляется предельно мрачным… Кем он работал после того, как ушёл из спецназа, знаешь?

— Неа, — подумав, сказал Витька. — Я даже не спрашивал… Он всегда рассказывал только про армию.

— С некоторых пор мне кажется он здесь за этим…

— Зачем «за этим»? — переспросил Песков.

— За смертью.

Они наконец переглянулись, встретившись глазами.

— Почему так решил, командир? — зыркнул Витька испуганно.

— Все здесь ради чего — то внятного и понятного, и осязаемого, а он, будто мимо всего…

Остаток пути, около трёх километров, оба ехали молча, каждый при своих мыслях, но в гостиницу, так решил Медведчук, отправились вместе.

На входе их поджидал швейцар в казачьей форме, удерживающий руку на рукояти нагайки, заправленной за пояс. Он вытянул её вперёд, преграждая путь, ладонью наружу вместе с нагайкой, прижатой большим пальцем к ладони, будто предъявляя оторванный худой коровий хвост.

— Стойте! — сказал он, вроде и успевая преградить путь подозрительным постояльцам, но в то же время несильно стремясь это сделать. — Цель визита?

— Ты секретарь? — спросил Игорь вооружённого швейцара.

— Нет, — сказал тот.

— Лакей? Ну, стой, охраняй дверь, чтоб не поцарапали! — сказал Игорь, не сбавляя хода.

На казака слова Медведчука произвели неизгладимое впечатление. Он был ошеломлён, повержен, но не сдался и вызвал по рации старшего с позывным «Бурят».

В просторном холле гостиницы оформленном со вкусом, Песков буквально впал в изумление от всего блестящего и сверкающего — золотых, серебряных и бронзовых интерьерных красот премиум — отеля и таких же ярких красоток, распивающих за столиками утренний кофе вокруг белого рояля в центре зала.

— Здесь есть кафешка! — заметил Витька. — Может, пожрём?

— Мы здесь по делу, — отрезал Игорь.

— Можно подумать, наше дело сейчас делает что — то другое?!

— Ерунду не говори!