Пеший камикадзе, или Уцелевший

— Жив? — склонился Муса над Бисом. — Конечно, жив! Я же его нашёл. А я говорил, что я приглядываю за ним? Говорил…

Глазные яблоки Биса завращались под распухшими и слипшимися гнойными веками.

— Ин ша Аллах, нормально всё будет! — признался Муса. — Ктулху, осторожно срезай скотч, надо освободить ногу, только не разгибай сразу, по — любому, она отекла, доун, можем навредить. Нужны носилки и лебёдка, чтобы подняться.

Аллагов открыл пузырёк с нашатырным спиртом и, смочив бинт, обтёр виски пострадавшего.

Егор слышал голоса и тогда, когда тащили из ниши, и после, когда срезали путы. Сознание мутилось, то появлялось, то исчезало и немного прояснилось, когда трос натянулся и Егор на знакомом ему щите, с которым яростно воевал двое суток, воспарил над землёй. В серой мгле он разглядел лицо мужчины со взглядом мёртвой сардины, что лежал у грязной стены в неудобной позе, но на этот раз без обуви на ногах.

Новость о найдёныше тут же разлетелась по батальону, невзирая на столь раннее время. Первый тревожный звонок поступил командиру осетинской роты Тимуру Бероеву, от него — командиру батальона «Восток» Александру Ходарёнку, от комбата — Медведчуку, который в свою очередь известил Котова, чья рота была задействована в поиске бывшего спецназовца. Недолго поразмыслив, Игорь позвонил Марии Белоцерковской, но не потому что доверился рассказу Михалыча о сложных отношениях и чувствах Егора к докторше, а потому что та была единственной заведующей отделением больницы, которую он знал, кто мог наверняка сказать какую врачебную помощь для спасения пострадавшего требуется оказать первой.

— Он уже здесь, — сказала Мария, дежурным голосом. — Мы оказались к нему ближе всех, — добавила она, подразумевая расположение больницы относительно места, где его обнаружили. — Поступил десять минут назад. Сейчас он в операционной.

— Как он? — сиплым голосом от волнения спросил Медведчук.

— Принято решение о помещении его в медикаментозную кому для того, чтобы предотвратить необратимые процессы в головном мозге и нивелировать влияние стресса от травмы — отключить рефлексы и болевую чувствительность для стабилизации состояния и предупреждения жизнеугрожающих изменений со стороны внутренних органов и нервной системы. Так организм получит дополнительное время на борьбу с тяжелой патологией, — уточнила она.

— Надолго?

— Всё будет зависеть от тяжести состояния и характера патологии. Сейчас важно предотвратить угрозу жизни.

— Хорошо, — согласился Медведчук. — Сделайте всё возможное, спасите его.

— Не сомневайтесь, — она прервала звонок.

К слову, людей кому позвонил Медведчук ранним утром двадцать третьего июня по поводу человека — калеки из роты «Медведи», оказалось немало и только Екатерине Бис Игорь звонить не решился. Он быстро собрался, поднял Пескова и уже через пятнадцать минут оба неслись в машине в сторону больницы.

У приемного покоя Игорь заметил серебристую «Тойоту Лэнд Крузер» с номером «три девятки», чью принадлежность выяснял весь прошлый вечер, а за ней — Аллагова, сидевшего на ступеньках.

— Салам, — опустился Игорь рядом.

— Алейкум салам, — сказал Муса в ответ.

— Игорь, командир «медведей», — протянул Медведчук руку.

— Знаю. Муса, чеченский взвод.

— Ты его нашёл? — спросил Медведь.

Чеченец кивнул.

— Спасибо.

— Это меньшее, что я мог сделать, — признался Аллагов. — Я обещал за ним присматривать.

— Кому обещал? — удивился Игорь.

Муса исподлобья посмотрел выше макушек деревьев, а затем ещё выше, и ничего не ответил.

— Как он, знаешь?

— Перевели в реанимацию, — пожал плечами Аллагов.

Игорь заметно нервничая, поднялся, встряхнул кулаки и вернулся к машине, в которой сидел Песков. Найдя в себе силы, извлёк из нагрудного кармана телефон и набрал номер Кати, жены Биса.

— Это Игорь, помните? — на всякий случай представился он, — командир Егора…

— Что с Егором?!

— Он в реанимации… — Игорь выдержал паузу, стараясь понять по звукам, что происходит на том конце трубки. — Егор получил тяжёлые травмы и врачи ввели его в искусственную кому. Так было нужно, сказали они. Но не волнуйтесь, он под круглосуточным наблюдением.

— Вы же сказали: он на задании, оно не опасное… — на одном дыхании выпалила она. — Дайте мне поговорить с ним!

— Катя, он без сознания.

— Я хочу с ним поговорить, — заплакала она, не понимая, о чём просит.

— Как только Егору станет лучше я сообщу.

— Сколько врачи собираются держать его в коме?

— Пока не минует опасность.

— Искусственную кому проводят при тяжёлых состояниях, когда это единственный способ предотвратить гибель… Он умирает?

— Нет! Что вы, конечно, нет! Врачи дают положительный прогноз. Мне надо бежать… — Игорь прервал звонок, заметив в дверях приёмного отделения Белоцерковскую, которая быстрыми шагами направилась к скамейке, прикурив на ходу сигарету.

— Мария! — махнул рукой Игорь, привлекая внимание и направляясь к ней. — Не знал, что вы курите.

Белоцерковская остановилась около уличной урны, похожей на здоровенную немецкую овчарку послушно застывшую у её ног.

— Вы не оставляете иного выбора, — сказала она, — я имею в виду вы, мужчины.