Пешка королевы

– Ничего вы не знаете, – с неожиданной усталостью выдохнул Криденс и отвернулся.

Я так уж точно ничего не знал. Но политикой уже привычно не интересовался. К тому же, как раз в этот момент прибыл преподаватель – по расписанию у нас была теормагия.

Я не сразу заметил даже то, что Адель вернулась на свое место и больше на меня не смотрит. Ну и чудесно.

Теормагия никогда не давалась мне легко. Схемы заклинаний я еще запомнить мог, но вот воспроизвести… На уроке, в учебной комнате, где все, что я чувствовал, был стыд, магия меня не слушалась. Я мог биться над простейшей задачей, понимая, что формула совсем простая, но все было без толку. Впрочем, даже на бумаге она не складывалась в такую элегантную картину, как у того же Криденса. Ворон был порядочным мерзавцем, но схемы под его пальцами выводили такой сложный рисунок, что все замирали от восхищения. Мои же так и оставались крючками и рисунками на бумаге.

От преподавателя это, как ни странно, не зависело: объясняли хорошо или плохо – результат был один – да-да, Криденс со своими идеальными схемами и я с блокнотом. Преподаватели быстро это понимали и очень редко вызывали меня для демонстрации. Это на Острове нас вызывают только отвечать, в Арлиссе же подобный приказ звучит как: «Молодой мастер, покажи, пожалуйста, пример». И ты молча встаешь, выходишь в центр комнаты и рисуешь схему. Я так однажды нарисовал пентаграмму вызова, и закончилось это плачевно – появлением высшего демона. Больше меня учителя по основам демонологии не вызывали совсем, а остальные просили показать рисунок на бумаге и только. Видимо, даже за стенами академии – преподаватели ведь каждое занятие менялись – я прославился. Стыд и позор!

Но сегодня меня вызвали, и все в учебной комнате тут же умолкли в предвкушении.

На этот раз я теоретически знал, чего от меня хотят. Но был уверен, что из-под моих пальцев не появится никаких линий, воздух останется неподвижен. Я ведь должен как следует испугаться, чтобы это изменилось, а вызов к доске не пугал меня даже на Острове, хоть и грозил в случае ошибки розгами. Впрочем, я всегда был слишком красив для розг – признаю, обычно меня лишь журили, если я вообще ошибался.

– Зря ты его выбрал, мастер, – заметил Сэв зевая. – У Элвина в жизни ни одна схема нормально не получилась. Сейчас он тут что-нибудь взорвет, вот и все. А оно нам надо?

Я не отрывал взгляд от блокнота.

– Неужели? – удивился преподаватель. – Разве это не тот же мастер Элвин, который был с вами на Испытании?

– Вот только на Испытании у него и получается, – вставил Криденс.

Видимо, куратор снял с него проклятие молчания. Чудесно! Раньше Виета на меня просто на уроках смотрел, а теперь еще и говорить будет. Отличный ожидается месяц!

– Припугнуть его надо. Хотите?.. – продолжил он.

Я прикусил губу и поднялся.

Учитель терпеливо смотрел на меня, Адель увлеченно писала, Наила рядом с ней то исчезала в стене, то снова появлялась, Хэв хмурился, Фэй рядом с ним сжался над конспектом. Сэв отвлекся от меня и принялся показывать Криденсу неприличные жесты, а Нил готовился подсказывать. Или рисовать за меня – не знаю, это вообще возможно?

Как бы то ни было, из-под моих пальцев появилась ярко-алая линия, но она чуть не исчезла, потому что я удивился и едва не выпустил заклинание. Никогда, за весь прошлый месяц ни разу!.. А тут без усилий, без страха – просто, легко, естественно!

– Ого, Элвин, ты сегодня с той ноги, что ли, встал? – подал голос Сэв. – Или правда переспал с правильной ведьмой? Скажешь, как зовут?

– Тебе еще месяц нельзя, – бросила Адель, не отвлекаясь от конспекта.

– Ах, для тебя это, наверное, такая трагедия!

– Тишина! Мастер Сэврорий, еще одно слово, и я буду вынужден тебя наказать, – учитель повернулся ко мне. – Прошу, мастер Элвин, заканчивай.

Он не удивился. Да и чему? Ученик рисует то, что должен. Рисует почти правильно, я потом получил лишь небольшие правки и похвалу. Первую в своей жизни похвалу на уроке магии!

– А если серьезно: где ты так научился? – пристал за обедом Сэв.

Альвы тоже с любопытством смотрели на меня. Адель сосредоточенно отделяла горошины от кусочков моркови на тарелке. Криденс не менее сосредоточенно делал вид, что он один, а нас всех здесь нет. Наилы, конечно, не было. То есть не было видно. Но это было и хорошо: она любила превратить стол в какое-нибудь чудовище, а потом потешаться над нами.

– Дай поесть, принц, – бросил Нил, жадно откусывая громадный кусок от свиного окорока.

– А я к тебе обращался, второй демонолог?

– Хочешь, чтобы я к тебе обратился?

– Перестаньте, – попросил я. – Сэв, лучше скажи, я правильно понял: если центр схемы сместить на юг…

Дальше мы обсуждали занятие, а я думал: «Как же хорошо наконец не чувствовать себя слабым!»

На факультативе по языку после обеда мы разбирали высокий нуклийский.

– Его Высочество обратился ко мне с личной просьбой научить тебя в кратчайшие сроки, – напыщенно объявил преподаватель.