Пешки против Игроков

Чудище оказалось между нами — и резко вытянуло обе передние лапы, пытаясь схватить и меня, и Носатого. Я отпрянула, выстрелила и тут же метнулась в сторону. Как я и думала, синяя искра отскочила от толстой шкуры чудища и угодила в ствол колючего деревца, а ведь на его месте должна была оказаться я! Деревце задымилось.

— Так это в неё стрелять надо, а не в чудище? — крикнул Носатый. Ответа от Башни не последовало.

Чудище взмахнуло хвостом ещё раз, однако Носатый увернулся и бросился на землю, пытаясь подползти к брюху врага. Подобраться ко мне, чтобы отдать чудищу в жертву, Носатый всё равно не мог — то бы не пустило.

— Осторожней! Раздавит! — закричала я, уверенная, что брюхо не может быть уязвимым местом чудища. Счастливая мысль пришла мне в голову, и я подняла жезл, чтобы прицелиться, но услышала крик:

— Отпусти! Чёрная пешка, на помощь!

На лице Носатого был написан такой искренний ужас, словно мы не в иллюзии находились, а в реальности! Меня пробрало его страхом перед этим проклятым чудищем, и я опустила жезл. Бросилась в ту сторону, где чудище прижало Носатого лапой к земле…

— Ага! — крикнул Носатый и выстрелил в меня из Сапфирового Жезла. Копии, всего лишь очередной копии, но бездна, как же мне стало больно!

Я упала и, скуля, стала кататься по земле, чтобы потушить горящую одежду. Это мне удалось, но затем я ощутила чужую хватку вокруг своего туловища… Меня вздёрнули огромной лапой в воздух!

— Чёрная пешка! В глаз стреляй, в глаз!

Чей это был испуганный, захлёбывающийся голос? Я кулаком утёрла слёзы, выступившие на моих собственных глазах. И выстрелила прямо в тьму под белёсой плёнкой, и ещё раз, другой… Чудище завопило так, что у меня, кажется, лопнуло что-то в ушах.

Я полетела вниз и едва успела выставить перед собой руки. Мир взорвался болью во всём теле — и погас.

Испытание закончено.

Я открыла глаза, повинуясь нетерпеливому Голосу. Надо мной темнел высокий каменный потолок, сбоку раздался негромкий удар Часов. Волна облегчения теплом разлилась по всему телу — я в безопасности!

Уникальный случай, когда пешки победили вместе.

Я села, и передо мной по очереди развернулись два изображения: на первом чёрная пешка швырнула белую прямо в пасть чудищу, а на втором белая помогла ему нанизать противницу на шипы. Картины прошлого, вот как! То есть, побеждать надо было непременно подлостью.

— Не вместе, — я откашлялась, но мой голос всё равно прозвучал хрипло. — Я сама додумалась, что надо стрелять в глаза. Просто он отвлёк меня своим криком.

Важны не мысли и догадки, а то, что было сделано. Белая пешка подсказала тебе — наверное, с перепугу, — а ты выстрелила. Значит, очки распределяются поровну.

Ты получаешь пять очков, чёрная пешка. У тебя в запасе тридцать пять очков.

Я встала, укрепила в стойке жезл и кристалл, вынутый из кармана. Мне вдруг до смерти захотелось спросить Носатого, зачем он подсказал мне. Гораздо проще было ждать, пока чудище меня сожрёт. Или оно раньше раздавило бы его самого? Да, наверное, именно в этом дело! Не было в Носатом благородства, не мог он жалеть о том, что подставил меня.

— Ты свободна, чёрная пешка, будущая Волшебница. Следующий поединок — послезавтра.

«Не будет никакого поединка». Я вышла из комнаты для занятий, еле волоча ноги от усталости, и на душе сделалось так мрачно и тоскливо, что хотелось выть. Скорее бы из этой Башни убраться!

«Ауфена заглядывала в комнату, пока тебя не было, — встретил меня Кувшиночник. — Она принесла для меня парочку майси, поэтому очков с неё не сняли».

Вот почему он выглядел таким довольным и сытым! Я посмотрела на горшок и заметила, что землю недавно разрывали — выходит, Ауфена сделала и то, о чём мы с ней договаривались.

«Сколько баночек с Усыпляющим Зельем вам завтра понадобится?» — деловито поинтересовался Кувшиночник. Я поразмыслила.

«Три. Да и больше я всё равно не могу сварить… И мне придётся всё это как-нибудь объяснить».

«Легко, — хмыкнул Кувшиночник. — Скажешь Башне, что ставишь эксперимент на мне, и одной баночкой меня усыпить не удалось. А значит, для верности надо сварить побольше зелья!»

Это была замечательная идея, и будь Кувшиночник пешкой, я от души стиснула бы его в объятиях, невзирая на всю свою усталость.

«Я тебе очень благодарна», — сказала я, наверное, в десятый или двадцатый раз за эти дни.

«Не стоит благодарности, — привычно отмахнулся Кувшиночник. — У меня к тебе только один вопрос: ты и твои друзья уверены, что это вам нужно?»

Я подняла голову и с недоумением посмотрела на него. Кувшиночник ответил таким участливым взглядом, на который, как мне раньше казалось, способны только пешки.

«Почему ты спрашиваешь?»