Читаем ПЕШКИ: в дамках учителя полностью

Троица зашла внутрь. Запахло сладкой мятой. Внутри всё было минималистично, несколько круглых столиков, стулья с мятными подушками, освещалось всё благодаря нескольким свисающим лампочкам с зелёной оправой. Всё светлое, хорошо сочеталось с оттенками зелёного. Звучала ненавязчивая музыка. За кассой стоял парень-шатен среднего роста. Он был в чёрной одежде, поверх которой сидел коричневый фартук. Он с терпением ждал заказчиков. Эшли и Вова подошли к кассе, чтобы рассмотреть меню и вкусности на выдаче. Ребята попросили пончики.

– Хорошо. Вы будете кушать здесь или на улице? – Голос кассира был приятный и звонкий.

– Здесь. За свободным столиком у окна, – Ответил Владимир, приметив ещё на входе свободное место.

– Хорошо. Пить что-нибудь будете?

Ребята выбрали напитки, оплатили заказ и отправились за выбранное место. Максим предпочёл ничего не заказывать. Из окна было видно край танцпола, где веселилась Роза, но уже не с Мел, а с какой-то девочкой лет двенадцати-тринадцати. Мелина устала от танцев и присела рядом с Кристиной. Через пять минут к столику ребят подошёл высокий брюнет в очках, он принёс заказ. Ребята поблагодарили его, и парень ушёл обратно за кассу, похоже, он сидел там рядом с кассиром. Максим огляделся и заметил мини-караоке. В голове сразу появилась идея. Парень решил привести сюда Мел, чтобы она занялась одним из любимых дел. Эшли и Вова поддержали идею друга. Макс пошёл за подругой-блондинкой, оставив других друзей наедине.

Мел с радостью согласилась спеть. Кристина тоже решила посетить кафе, а Роза осталась танцевать с новой подружкой. Караоке было бесплатным. Честь выбрать песню досталась Мел. Она выбрала что-то на английском: девочка любила петь на родном языке. Мелина вооружилась микрофоном и начала петь слова, появляющиеся на экране устройства. Её мелодичный и ласковый голос распространялся по всему заведению, проникая в головы посетителей. Макс стоял рядом, наслаждаясь хорошим настроением подруги, Кристина села к Эшли и Вове, они втроём наблюдали за ребятами. Кассир заслушался Мел, не сводя с неё глаз, официант воспользовался наушниками, чтобы слышать не пение, а звуки из игры на телефоне. Мел чувствовала себя прекрасно! Музыка, пение, эмоции от действий – всё это было бесценно для неё. Она чувствовала мелодию, слышала ноты, проникалась текстом. Мел чувствовала себя на высоте, пока не закончилась песня: она обратила внимание на смотрящих людей. Девочке сразу стало неловко, и она присоединилась к друзьям.

– Мел, это было чудесно! – Сказала Максим, искренне улыбаясь.

Эшли тоже похвалила способности подруги.

– Это Вам за прекрасное исполнение от кассира, – Официант пришёл с кексом на тарелочке.

Мел неловко поблагодарила парня, после чего он ушёл. Официант что-то сказал кассиру, после чего тот его обнял и отправил на перекур. Был бы здесь Чарли, он бы начал фантазировать, что эти парни вместе.

Кстати, о Чарли. Он и Виктор времени не теряли. Они рассматривали картины, размышляя над композицией и смыслом. Чарльзу особенно понравилась картина с подсолнухами, а Виктору штиль на море в пасмурную погоду, картину так и назвали «Штиль». Вику нравились все картины с приглушёнными и холодными цветами, ему нравилось спокойствие. У самого парня в комнате было несколько картин, но они все были чёрно-белыми. Чарли разделял симпатию к спокойным, не ярким композициям. Парни рассматривали картину, на которой был изображён домик на берегу моря. Помимо них картиной любовалась пара из парня-блондина и девушки-брюнетки. Чарльз поднял глаза на юношу – и узнал его. Артём стоял в обнимку с какой-то девушкой.

– «Вот сука!» – Подумал Чарли.

Вик заметил гневный взгляд друга. Брюнет обхватил шатена одной рукой за плечи и притянул к себе. Чарли впился затылком в шею друга.

– Не устраивай сцену, – Шепнул Виктор. Чарльз его прекрасно понял.

Понял, но не послушал. Чарли вывернулся из захвата Виктора и обратился к Тёме: «Эй, круто тебе с этой девушкой да, пока Мел нет рядом?» Чарли был настроен серьёзно. Вик ударил себя ладонью по лбу. Артём обернулся на друга своей второй половинки с эмоцией высокомерия. Он оценил ситуацию.

– Арина, дорогая, на этом нам стоит прекратить прогулку, я тебе ещё напишу, – Ласково сказал Тёма, чмокнув девушку в лоб. Арина фыркнула и ушла.

– Всё-таки я прав на счёт тебя. Ты – жалкий высокомерный изменщик! – Победно утвердил Чарли, смотря прямо в глаза Тёме.

– И что ты теперь сделаешь? Расскажешь Мел? А она поверит тебе? – Юноша приблизился к лицу восьмиклассника, – Знаешь, сколько раз она говорила, что ты её раздражаешь? Поверь, очень часто. Ты – заноза, которую невозможно мирно вытащить, только силой. Но Мел слишком слабая, чтобы сказать тебе, чтобы ты отстал от неё.

Чарли отказывался принимать слова Артёма за правду. Он всем видом показывал стойкость и уверенность в себе, но в душе ему стало обидно и больно.

– Ты ужасный друг и человек, Чарльз Зюнев, – Сказал Тёма сквозь зубы.

Уверенность Чарли испарилась. Он растерялся и замялся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза