Пески Офира (СИ)

Искандер крепко пожал протянутую ему руку.

Мараал, помощник великого визиря, подошел к своему господину, когда Геральт уже поднялся на борт и исчез из виду. Матросы сновали туда-сюда по широкой палубе когга. Пополняли провизию, таскали сундуки с грузом и постепенно готовились к тому, чтобы скоро выйти в море.

— Если господин позволит, то я могу сопроводить наших гостей до самого Новиграда, — заметил офирец, хитро поблескивая своими глазками. — Если есть такая необходимость, конечно.

Он делал вид, что наблюдает за матросами, и гладил небольшого черного скорпиона, которого аккуратно держал в своих руках. Причем, без каких-либо опасений, что это животное перестанет вести себя смирно.

Искандер развязал тугие тесемки мешочка, который передал ему ведьмак, и высыпал себе на ладонь его содержимое. Перстень с круглым синим камнем и разломанные останки печати.

— Господин? — переспросил Мараал, когда ответа на его предложение не поступило, и удивленно оглянулся на визиря.

Искандер, не отрываясь, смотрел на останки печати.

— Господин?

Визирь снова не ответил. Прошло еще несколько томительных минут, и наконец он оторвал свой взгляд от предметов на ладони и соизволил поднять голову.

— Ну что тебе? — недовольно спросил он.

Искандер окинул быстрым взглядом своего помощника и заметил скорпиона в его руках. Когда наконец до него дошло то, что именно предлагает ему офирец, то он неприятно скривился.

— А ну-ка убери это с моих глаз, — сквозь зубы процедил визирь.

— Я подумал, что господин захочет подчистить концы.

— Чтобы я этого больше не видел.

Искандер отвернулся от него, однако скорпион уже исчез из рук его помощника.

Великий визирь был так поглощен своими мыслями, что не заметил одного странного мужчину, внимательно наблюдавшего за ним.

Незнакомец с бритой головой и темными глазами был одет на манер Северных Королевств: в желтый камзол с синими полосками и такого же цвета рубаху. Через его плечо были перекинуты две торбы. Одна из них — до краев набита свитками.

Мужчина сидел на грубо сколоченных досках и тихо насвистывал зловещую мелодию, поигрывая мешочком, висевшим у него на груди. Он находился достаточно далеко, чтобы не попадаться охранникам Искандера, но достаточно близко, чтобы различать великого визиря на пристани. На самом деле со своего места он видел даже те предметы, которые Искандер исследовал сейчас на своей ладони.

— Дела-дела, — задумчиво произнес незнакомец. — Никак не думал, что все закончится именно так.

Казалось, что он обращается к самому себе, потому что вокруг него совершенно никого не было. Однако вскоре в воздухе около него нарисовался из дыма большой нос, похожий на спелый баклажан. И две узкие щелочки хитрых глаз. Рот, сжатый в гневном порыве.

— Ну полно тебе, — проговорил незнакомец, обращаясь к джинну. — Этот мир совсем не так уж и плох. Здесь даже повеселее, чем дома.

Дэва не ответил, просто замигал в воздухе, оставаясь невидимым для всех в порту. Впрочем, как и сам незнакомец.

— Когда найдем тебе подходящее тело, то ты и не захочешь обратно, — заверил его мужчина на непонятном языке, который больше напоминал птичий свист. — Что касается печати, то не беспокойся.

Незнакомец внимательно посмотрел на Искандера. В его руках само собой возникла тонкая шелковая нить. А в глазах зажегся опасный огонь.

Дэва вновь замигал.

— Значит Геральт, говоришь, — незнакомец зловеще улыбнулся и продолжил. — Теперь я знаю твоё имя ведьмак, - таинственно проговорил мужчина начал тихо насвистывать.

Налетевший сильный порыв ветра заставил дэву раствориться на мгновение. А потом джинн снова появился из воздуха.

Гюнтер о’Дим натянул шелковую нить между руками. Так сильно, словно уже примеривался к чей-то конкретной шее и прикидывал, как именно ему следует удушить. Натянул до предела. До побелевших костяшек пальцев, если бы его смуглые пальцы могли побелеть. Холодная полная презрения и вместе с тем самая искренняя усмешка не покидала его губ, пока он внимательно, очень внимательно смотрел на Искандера.

***

Всякому жителю Офира, молодому или старому, богатому или бедному, было известно, что состоятельность человека в этой стране определялась не столько количеством денег, земельными владениями или даже размером дома, сколько обширностью и величиной сада, который он поддерживал. А содержать в Офире собственный сад было делом крайне затратным, хлопотным и абсолютно невыгодным. А посему — считалось чистой роскошью.

В выжженной на солнце и обдуваемой ветрами местности плодородной почвы было крайне мало. В основном ее сюда завозили. А так как на дождливую погоду приходилось всего пару недель в году, то поливать любые цветы и растения приходилось часто и в основном вручную. Поэтому вельможи Офира соревновались между собой в выращивании самых экзотических и капризных цветов и ярких вечнозеленых растений. И конечно, венцом всего творчества в Офире считался придворцовый сад Мараканды. Зеленая обитель падишаха, питаемая подземной рекой.