Пески смерти

Нет, я не атеист. Я верю в Высшую силу, верю в Судьбу и Христа, но… Христос наш Бог, и он всесилен только с точки зрения человека. И когда святой отец говорит, что иных богов не существует, он всего-навсего врет. Я спускался в подвал земной обители Бога и убедился в обратном. Нет, я ни в коем случае не призываю поклоняться иным богам, не хочу ввергать народ в пучины язычества. Но давайте посмотрим реально, если Старец существует, то зачем скрывать его существование? Справедливость нужна не там, в облаках, она нужна здесь и сейчас, и если подлецы, прикрываясь религией, творят мерзкие дела… Ведь не религия виновата в том, что ее служители стали комическими персонажами народных сказок, мерзавцами и стяжателями.

Я долго думал, долго боролся с собой, а потом в один прекрасный момент понял, что должен просто-напросто отомстить. Полковник и его солдаты спасли мне жизнь. Они погибли во имя веры в Империю, исполняя свой долг. И тогда я решил выпустить Старца.

Странный ход мыслей, не так ли? Какое отношение имеет полковник Авдеев к мертвому Богу? Но тогда мне казалось, что если я продемонстрирую всему миру, что они лжецы, то и доброе имя полковника мне удастся отстоять.

Вот я и отправился в церковь Святой Троицы. Никого не спрашивая, я спустился по лестницам, снося выстрелами засовы. Но прежде чем я погрузился в хитросплетение подземных ходов, дорогу мне заступил отец Павел. В свете керосиновой лампы я отлично видел его перекошенное лицо.

— Остановись, сын мой! Скажи, что ты задумал?

Я только усмехнулся. А он ужаснулся, прочитав решимость в моих глазах.

— Сын мой, заклинаю тебя, — продолжал священник. — Ты не должен делать этого. Ты…

Но я не дал ему договорить. Я был как одержимый, был полон решимости и больше всего боялся, что в какой-то момент дрогну и не смогу сотворить задуманного. Слов но в страшном сне, я поднял винчестер и, уперев ствол в грудь святого отца, надавил на курок. Грохот выстрела был подобен удару грома. Несчастного отшвырнуло, словно тряпичную куклу, а я шагнул вперед, переступив через труп. За что я его убил? Нет, правильнее спросить: почему? Не знаю. Я был одержим… Одержим Старцем, Гоцларом, охвачен ненавистью к законной власти, к лживым служителям церкви, к революционерам всех мастей…

И вот я снова оказался перед скованным Старцем.

— Я знал, что ты придешь снова, — прозвучало у меня в голове.

— Ты не мог знать этого, — возразил я на неведомом мне языке. — Просто сокровища Гоцлара оказались мне не по зубам.

— Я же говорил, в Древнем городе тебя ждет только смерть. Кто бы ни правил там ныне — мои соотечественники или Ми-го, они не подпустят людей к своим тайнам.

— Но нас остановили не древние Боги, а орды дикарей — обычных человеческих существ.

— Что ж, Гоцлар снова жив… Я рад слышать об этом, но что касается людей… Сомневаюсь, что они правят Древним городом. Скорее всего, они лишь рабы — пушечное мясо для истинных владык.

— Тем не менее погибло много достойных людей, и я вернулся ни с чем.

— Что ж, могу лишь напомнить, что предупреждал тебя.

— Сделанного не изменишь… Ты знаешь, зачем я пришел сюда?

— Знаю, — ответило чудовище. — Но ты проделал напрасный путь и зря убил моего мучителя. Я не смогу тебе помочь, а если бы и мог, то не стал бы этого делать.

— Почему?

— Потому что людям не нужны ни сокровища, ни тайны иных Богов. Люди на то и люди… Иначе они и в самом деле станут богами, и тогда этот мир не выдержит, вселенная развалится, словно карточный домик, если нарушится суть мироустройства. «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку», — провозгласили ваши древние мудрецы, и были абсолютно правы… Но твое желание освободить меня — праведно само по себе. Ни одно живое существо не должно быть жертвой насилия — говорит ваша религия, и согласно ее догмам, я должен быть свободен.

— Но я…

Старец остановил меня. Как он это сделал, я не понял, но он заставит меня замолчать, дав понять, что ему нужно время, чтобы все обдумать.