Песнь алых кленов

Сяо Тун немного пришла в себя. У нее дрожали руки, ноги, в теле почти не осталось сил. Никаких – ни магических, ни физических. Но теперь все подростки были в снегу, в одежде, не приспособленной для такого холода. Сяо Тун готова была уже плакать от бессилия. Она не представляла, что делать. Нужно было вставать, тащить сверток куда-то еще, но она не могла сделать даже шага. Копье на ее мольбы тоже едва-едва шевелилось. Она не могла больше ничего, у нее даже не осталось сил плакать, и она только тихо скулила, понимая, что никого не спасла – тут умрет и она, и ее друзья, если еще не умерли…

Тканевый сверток зашевелился, одну полу отбросило в сторону, и из него вылетел меч. Меч Лин Ху, который был упакован вместе с ним. Меч врезался в скалу, пробил в ней небольшую трещину, но не остановился. Меч, предназначенный для убийства монстров и врагов, передававшийся из поколения в поколение, теперь грыз скалу, создавая в ней углубление, чтобы спрятаться от холода и пронизывающего ветра. Сяо Тун обрадовалась даже не столько тому, что теперь они выживут, теперь у них будет укрытие. Она обрадовалась, что Лин Ху жив. После всего случившегося. Она не одна тут, есть еще один живой… И она решила, что может просто прилечь – прямо в снег. Она так устала, что было уже все равно.

Только вчера здесь была крепость. Теперь она была разрушена, из трех мостов два были оборваны. На скале, где располагались основные поселения, бесновались звери. Это были те монстры, которые боялись высоты и не могли преодолеть мост.

Впрочем, чудовищ хватало и тут… Деревня наполовину выгорела от пожаров в кузнях, везде была кровь и сладковатый трупный запах. Джинхэй Вейшенг давно не видел ничего подобного. Монстры обычно ели досыта и уходили спать. Здесь их было слишком много – этого поселения не хватило, чтобы насытить их. Почти весь день, прежде чем добраться сюда, они выслеживали и убивали вышедших из-под контроля чудовищ, и теперь все три брата были в крови и без сил.

– Я туда не пойду, – заявил Джинхэй Реншу, младший брат. Попытался воткнуть меч в камень, но тот жалобно звякнул и упал.

– А смысл туда идти? Ее сожрали, – произнес средний, Джинхэй Ниазу. Он еще держался, хотя и выглядел весьма потрепанным. К тому же он, единственный из трех братьев, был ранен – левая рука была забинтована и висела на перевязи. – Что ты там найдешь? Только монстрячье дерьмо. Что, и в нем ее узнаешь?

Джинхэй Вейшенг никаких эмоций не показал, на братьев даже не взглянул, но двинулся по мосту к скале посреди пропасти. Младшие братья не пытались его остановить, только смотрели вслед. Кто и мог перебить тут всех, так это Джинхэй Вейшенг. Он был похож на всех тех героев, что удостаивались стихов и песен. И цель его могла показаться благородной, хотя Джинхэй Ниазу все еще считал глупым для героя бегать по стране в поисках бабы. Пусть и одной-единственной.

Младшие братья не стали вмешиваться. Вскоре стемнело, пришлось зажечь факелы во дворе дома для слуг. К этому моменту Джинхэй Вейшенг был на острове единственным выжившим. Он находил в поместье женские трупы и выносил их на свет. Если от тела оставались лишь части – брал те, на которых еще было лицо. У некоторых и вместо лиц была каша, тогда Джинхэй Вейшенг долго вглядывался в фигуру, искал шрамы на спине и, не найдя, шел за новым трупом. Когда трупов набралось уже с десяток – а их приходилось искать, ведь люди пытались забиться от чудовищ по углам, спрятаться в щели, – его окликнул Джинхэй Реншу:

– Брат Вейшенг!

Вместе с братьями мост переходили уже знакомые им двое заклинателей. Супружеская пара. Джинхэй Вейшенг глянул на сложенные трупы, понял, что совсем не обращал внимания на мертвых мужчин, и подумал: «Зачем они идут сюда? У меня ничего для них нет». Заклинатели были удивительно спокойны для тех, кто мог потерять здесь сына. Впрочем, и им, похоже, пришлось пройти много сражений, прежде чем появиться здесь: их одежда также была покрыта кровью.

– В крепости кто-то смотрел? – спросила серьезно женщина.

– В основном трупы здесь, – отвернулся Вейшенг.

Им была так же безразлична его невеста, как и ему было плевать на их сына.

– Мы посмотрим, – предупредила женщина, но Вейшенг остановил ее словами:

– Я не обращал внимания на мужские трупы. Он может быть здесь. Кажется, в основном все жили в этом доме.

Мужчина осмотрелся, потом наклонился над женскими телами, спросил:

– Вашей нет?

И спросил так безразлично, что Джинхэй Вейшенг едва не сорвался ударить его.

Кровь была всюду. Смерть была всюду. Они словно в ад зашли, чтобы ее поискать… Но даже в аду не так жутко и тихо. Он пообещал себе, что если Сяо Тун жива – он не сделает ей ничего. Вообще. Просто предложит вернуться. Хватит, вот она реальность – хуже не придумаешь. Нечего тут делать его жене.

Женщина молча ушла в дом. Она не собиралась тащить трупы к факелам – сразу зажгла огонь в руке. Джинхэй Вейшенг мог бы сделать так же, но ему нужно было время внутренне смириться, когда он тащил очередное тело к свету. Братья непривычно притихли, рассматривая масштабы катастрофы.