А ведь я могла сразу все понять по свечам, расставленным по сторонам света, и непонятным словам. Сколько раз за годы жизни с Бруно я слышала, как он бормотал заклятия на неведомых языках. Я замерла на месте, вспомнив строгий наказ Бруно:
Я посмотрела по сторонам и увидела скамью, вырезанную в каменной стене рядом с массивным корнем белого дуба, крону которого я заметила еще с дороги, когда мы приехали к поместью. Я могла посидеть тихо, и к тому же мне было очень любопытно понаблюдать за мастерством Крида. Я видела его могущество во время боевой схватки. Я знала, что он умеет действовать не просто умело, но и тонко. Но увидеть заклинателя в работе — это означало заглянуть в душу мага.
Это было не просто серьезно. Мое волнение не поддавалось описанию.
Я уподобилась церковной мыши, неподалеку от которой находилась голодная кошка. Я бесшумно села на скамью и замерла. Руки Крида начали двигаться. Он словно бы сжал перед грудью невидимый волейбольный мяч. Я разглядела его щеку и нос под капюшоном. Чары стали мощнее, голос Крида зазвучал громче. Над его ладонями возник наполненный энергией ком. Ком не имел ни формы, ни цвета. Он представлял собой нечто наподобие средоточия перемещения воздуха, марева, поднимающегося от раскаленного асфальта.
Крид поднял руки, и крошечные свечки подняли свое пламя так высоко, что его языки достигли высоты плеч Крида.
— Removie il parse… et parse… et natur!
Сгусток энергии ожил. Из кожи Крида начала выделяться магическая энергия, она переливалась через его голову, и наконец, энергетический шар стал больше школьного глобуса, а очень скоро — больше автомобиля.
А когда Крид резко распрямил руки и протянул их вперед, у меня напряглись все мышцы до одной.
— Dispersei!
По приказу Крида энергия рванулась вперед и заполнила круг целиком. Было такое впечатление, что круг вот-вот взорвется. Свечи накренились, языки пламени принялись лизать края энергетического сгустка, и в итоге он превратился в огненный шар. Я немного испугалась — вдруг он все-таки взорвется, и встала, чтобы в случае чего успеть спастись бегством.
И шар таки взорвался.
Силой энергетической волны с головы Крида сорвало капюшон, а его глаза стали похожими на звезды-близнецы, слишком большие для его лица. От круга начали распространяться концентрические кольца магической энергии. Эти волны понеслись ко мне со скоростью и мощью цунами.
Я поняла, что убежать не успею.
Глава 15
Нельзя мешать заклинателю? Вот как? Ну уж нет!
— Черт! Кри-и-и-ид!
Я попятилась к выходу из пещеры, но навстречу мне рванулся выброс энергии, и я помчалась со всех ног.
Только тогда Крид поднял голову, увидел меня и снова воздел руки.
— Dispersei!
В это слово он вложил и страх, и силу. Обернувшись, я увидела, как из его глаз вырвался ослепительный белый свет, но его лучи мчались не слишком быстро и далеко не улетели.
Удар магической энергии угодил мне прямо в грудь, и я упала на колени. Я ощутила прикосновение леденящего холода, но при этом он словно обжег мою кожу. В это мгновение все мышцы моего тела ожили, и я встретилась взглядом с Кридом. Между нами образовалась связь. Магия Крида сковала меня по рукам и ногам, и я замерла, словно муха в янтаре. Я видела пещеру и Крида, но словно бы сквозь пелену золотого света. Я покрылась пупырышками «гусиной кожи». Казалось, вставшие торчком волоски хотят вылезти из меня.
А потом холод и жар превратились в теплую волну… чего-то такого, от чего я ощутила сладостную боль внизу живота. Мне показалось, что кожа у меня набухает. Дыхание стало неглубоким и частым. Ничего более эротичного я ни разу в жизни не испытывала. И скорее всего, такое же ощущение охватило Крида. Он блаженно застонал и зажмурился. Энергетическая волна отхлынула от меня, и я смогла дышать ровнее. А потом волна вернулась, и вновь я испытала эротическое блаженство. Мы с Кридом оказались в замкнутом кругу. Мы перебрасывались сексуальным ощущением, словно мячиком. И чем сильнее ударяла по мне магическая энергия, тем скорее она ко мне возвращалась, а потом не осталось ничего, кроме жара и света и чувства, что к моей коже и груди прикасаются тысячи пальцев, что они проникают внутрь меня. Это была пытка и радость одновременно.