Песнь для Арбонны

— Мне не нравится перспектива быть сожженной заживо, если ты это имела в виду, — сказала Ринетта, жрица острова. — Если ты не это имеешь в виду, то может быть, ты мне объяснишь, что хотела сказать.

После этого, конечно, Лиссет ничего не оставалось, как извиниться, а потом прожить этот день и два следующих, кутаясь в куртку от ветра и от холода своих затаенных страхов. Алайн каждый день греб на лодке через белые барашки волн к Талаиру, прихватив взятый напрокат меч. На второй вечер он вернулся с ярко-красным пятном от удара на лбу. Он шутил, что притворяется неуклюжим, чтобы обмануть противника, но Лиссет видела, как у него дрожат руки.

На четвертый день пришли армии.

По правде сказать, они едва успели. Стоя на высоких крепостных стенах Талаира в полдень после тяжелого форсированного марша из Барбентайна и Люссана, Блэз посмотрел при ясном свете на измученных людей на открытом пространстве внизу, а потом на север, откуда должны были появиться те, с кем им предстояло сражаться. Он со смущением сознавал, что, не считая сверхъестественного предсказания верховной жрицы, единственное, что позволило им добраться до озера Дьерн с войском, — это предусмотрительная осторожность Тьерри де Карензу.

Ошеломляющая неожиданность зимнего вторжения из-за гор могла застать Арбонну совершенно не подготовленной — никто не рисковал идти через перевалы с таким количеством воинов зимой, — если бы герцог Карензу не отдал приказ после ярмарки в Люссане от имени графини постепенно собирать воинов Арбонны в замках баронов и герцогов. Идея заключалась в том, чтобы вооружить их и обучать в замках в течение зимних месяцев и подготовить к весеннему наступлению, которого все ожидали.

Блэзу всегда было неловко общаться с мужчинами, которые предпочитали в постели свой собственный пол, а его ночи с Арианой сильно усугубили эту проблему, но он вынужден был признать, что его уважение к герцогу де Карензу быстро растет. Тьерри был трезвым и прагматичным и очень надежным. Блэз пришел к заключению, что в стране, где два других самых могущественных сеньора — это герцоги Талаирский и Миравальский, эти достоинства оказались очень ценными.

Благодаря принятым мерам, когда пришло известие, что Гораут миновал перевал и спускается с гор, мужчины Арбонны оказались подготовленными гораздо лучше, чем могло случиться. Они сумели быстро и организованно переместиться к Барбентайну, несмотря на то что южные дороги развезло от зимних дождей, а оттуда, когда пришло сообщение Беатрисы, сюда, к Талаиру и озеру.

Кораны самого Бертрана их ждали, и Блэз знал, что солдаты Мираваля находятся неподалеку, но они потеряны для их армии, если не хуже.

В сотый раз после совещания в Барбентайне четыре дня тому назад Блэз поймал себя на том, что сомневается в мудрости решения графини поставить Бертрана во главе армии. Она должна была знать, что Уртэ среагирует именно так. Даже Блэз, всего год назад не подозревавший об этой грустной истории, мог бы догадаться, что Уртэ встанет на дыбы от необходимости подчиняться Бертрану. Несомненно, де Талаир был очевидным кандидатом на роль командующего, но стоило ли это полутора тысяч воинов? Неужели Тьерри де Карензу был бы такой плохой альтернативой?

Или, возможно, Синь ожидала, что Уртэ поднимется выше вражды между Талаиром и Миравалем теперь, когда так много поставлено на карту? Когда на весы брошено фактически все? В таком случае она ошиблась, и Блэз достаточно хорошо знал историю войн, чтобы понять, что Арбонна будет не первой страной, проигравшей захватчикам из-за того, что не смогла погасить свои внутренние распри.

Стоя на крепостной стене замка Бертрана под сверкающим солнцем, он покачал головой, но продолжал мрачно молчать, как молчал в зале совета и вообще с тех пор. В каком-то смысле, возможно, все это исключительно дело историков и скучных философов грядущего, людей, которые перебирают кости минувших лет, подобно стервятникам, появляющимся в ночи после битвы, чтобы подобрать убитых и умирающих.

Истина сегодня заключалась в том, что даже вместе с коранами Мираваля им понадобилось бы огромное количество наемников, чтобы получить хоть какой-то реальный шанс выстоять, а зимнее вторжение лишило их этой возможности. Армия Адемара Гораутского, которую он благополучно перевел через горы, намного превосходила их численностью. Адемара и Гальберта: Блэз был уверен так твердо, как ни в чем другом в этом мире, что эта зимняя война была изобретением его отца — результатом хитроумного и длительного планирования, смешанного с надменной, непоколебимой уверенностью, что бог поможет ему пройти через перевал. И разумеется, пугало то, что Кораннос помог. Армия Гораута, которая был армией бога, — в Арбонне, и Блэз, глядя на север с крепостной стены вместе с Бертраном и Фальком де Савариком и другими, ощущал страх, тяжелым камнем лежащий у него на сердце.