Песнь Кали

Один из моих студентов состоит в отдаленном родстве со школьником из Калифорнии, который недавно изнасиловал и убил свою подружку, а потом в течение трех дней приводил четырнадцать своих приятелей посмотреть на мертвое тело. Один мальчик бросил кирпич на труп, чтобы убедиться, что девушка действительно мертва. Никто из ребятишек и не подумал заявить в полицию.

Прошлым месяцем я познакомился у Адамсонов в Нью-Йорке с одним из новых печатников, Сьемом Ри, сорокадвухлетним беженцем из Пномпеня. У него там была своя типография, и несколько лет тому назад он сумел проложить себе взятками дорогу сначала в Таиланд, а потом и в Штаты. Выбился он и у Адамсонов, начав у них учеником. После нескольких порций спиртного Ри поведал мне о насильственном выселении из города и восьмидневном марш-броске, во время которого погибли его родители. Спокойным голосом рассказывал он мне о трудовом лагере, в который попала его жена, про то утро, когда он, проснувшись, обнаружил, что трое его детей переправлены в «воспитательно-трудовой лагерь» в отдаленной части страны. Ри рассказал мне и о поле, на которое наткнулся, когда бежал. Он сказал, что на том месте, занимавшем площадь примерно в пол-акра, черепа были навалены кучами высотой по три-четыре фута. Век Кали наступил.

***

На прошлой неделе я сходил в библиотеку в прицепе и прочитал про так называемую Черную Дыру Калькутты. До сих пор это было для меня лишь пустым звуком. Исторические подробности не имели отношения почти ни к чему. В общих чертах. Черная Дыра – просто помещение без воздуха, куда запихали слишком много людей во время одного из стихийных бунтов в начале девятнадцатого века.

Но это выражение все преследует меня. Я разработал целую теорию насчет Калькутты, хотя «теория» – слишком громкое слово для этой точки зрения, основанной на одной интуиции.

Думаю, что черные дыры существуют в действительности. Черные дыры человеческого духа. И в тех местах на Земле, где из-за перенаселенности, нищеты или просто людской извращенности, распадается связь вещей, эта черная сердцевина в нас поглощает все остальное. Я читаю газеты, я смотрю вокруг, и меня не покидает леденящее ощущение того, что эти черные дыры все разрастаются, что они становятся все привычнее, удовлетворяют свой гнусный аппетит. Они не ограничены чужими городами в далеких странах.

Ничего не говоря Амрите, я спросил у нее недавно, что такое черные дыры в астрономии. Она дала пространные объяснения, большая часть которых основывалась на математических выкладках из труда некоего Стивена Хоукинга, и, таким образом, являлась для меня темным лесом. Но кое-что из рассказанного меня заинтересовало. Во-первых, она сказала, что, по всей видимости, свет и другие виды поглощенной энергии все-таки могут вырваться из астрономических черных дыр. Подробности ее объяснения вылетели у меня из головы, но у меня сложилось впечатление, что хоть из черной дыры и невозможно выбраться, но энергия может, как бы по туннелю, попасть в другое место и время. А во-вторых, по ее словам, если даже черные дыры захапают всю материю и энергию во вселенной, это будет означать лишь то, что масса сошлась в очередном Большом Столкновении, которое положит начало так называемой Новой Вселенной с новыми законами, новыми формами и новыми лучезарными галактиками света.

Может быть. Я сижу на горе, высасываю из пальца вымученные метафоры, все время вспоминая краешек бледной щечки в грязном покрывале. Иногда я прикасаюсь к ладони, пытаясь воскресить в памяти то, что я ощутил, когда в последний раз взял на руку головку Виктории. Присмотри за мамочкой, пока я не вернусь. Договорились, малышка?

А за окном поднимается ветер, и звезды колышутся в ночной прохладе.

***

Амрита беременна. Мне она еще не говорила, но я знаю, что два дня назад это подтвердил ее врач. По-моему, ее беспокоит, как я к этому отнесусь. Ей не надо волноваться.

Месяц назад, перед началом занятий в сентябре, мы с Амритой доехали на «Бронко» до конца одной старой дороги на рудник, а потом отмахали с рюкзаками еще мили три вдоль хребта. Ни единого звука, кроме шума ветра в соснах внизу. В здешних долинах или никто не селился, или из них ушли, когда старые разработки истощились. Мы облазили несколько котлованов, а потом перебрались через еще один хребет, откуда могли видеть снежные вершины, расходящиеся во всех направлениях, за горизонт и дальше. Там мы замешкались, чтобы наблюдать за ястребом, молчаливо парившем кругами в восходящих потоках в полумиле над нами.

На ночь мы остановились на берегу горного озера, небольшого правильного круга до боли холодной ледниковой воды. Примерно в полночь взошел полумесяц, бледное сияние которого осветило вершины вокруг. Лунный свет падал на пятна снега на каменистом склоне неподалеку от нас.