Песнь колдуньи

Она не переставая думала о нем все эти длинные дождливые дни. Что неудивительно, поскольку Сидония с удовольствием вспоминала свою свадьбу, и сын упоминался почти в каждой ее фразе, как припев в песне. Ангерран, Ангерран, Ангерран… В улыбке, шутке, жесте. Он постоянно был с ними, между ними. И душа Филиппины не находила покоя.

Восемь дней. Достаточный ли это срок, чтобы судить о силе привязанности?

Наконец вернулось солнце.

Сидония сообщила Филиппине, что беременна, и по тому, к сожалению, не сможет совершать верховые прогулки, как той хотелось. В ее возрасте это было бы сумасшествием. Даже носить под сердцем ребенка — уже безумство. На подобные мысли ее наводила усталость, давившая ей на плечи все дни, последовавшие за празднествами. На сей раз Сидония прислушалась к советам супруга и посетившей ее знахарки. Она будет вести себя благоразумно. И хорошенько отдохнет, прежде чем отправиться в Бати чтобы там ожидать рождения малыша. Дорога туда неблизкая, и уже это может стать для будущей матери серьезным испытанием. О более рискованных мероприятиях не могло быть и речи.

Работы в Бати должны были закончиться через полмесяца. Об этом супруге сообщил Жак, который, как только установилась хорошая погода, стал чаще навещать вассалов и выезжать на охоту. Однако Филиппину он с собой не брал, считая, что подобные развлечения не для девиц ее возраста. По правде говоря, Филиппина прекрасно понимала, какова цель подобного маневра, — как можно реже оставлять Сидонию наедине с Мартой. Отец рассчитывал, что дочка составит его беременной супруге компанию. И все же Филиппина, которая пять долгих лет просидела взаперти в аббатстве и истосковалась по скачке и по свободе, мечтала лишь о том, чтобы ощутить, как ветер треплет волосы, бедром почувствовать нервный бок лошади. С трепетом вспоминала она приятное возбуждение, которое охватывало ее, когда они катались на лошадях с Ангерраном. Возможно, пустив коня галопом, она заодно развеет и свои сомнения? Может, всему виной обстоятельства, как в случае с тем молодым послушником в Сен-Жюсе? Запретное желание или любовь, у которой нет будущего? И то и другое казалось таким соблазнительным… Действительно ли она скучала по Ангеррану, или же он появился в ее жизни только для того, чтобы окончательно исцелить ее от чувства вины перед Филибером де Монтуазоном и Лораном де Бомоном?

Она постоянно испытывала потребность двигаться, жить, узнавать. Познать себя истинную, без лицемерия, не считаясь с навязанными кем-то понятиями о добре и зле. Первые два дня ее сопровождали двое солдат. Разумеется, она испытала то неистовое удовольствие, которого так жаждала, и ощутила столь желанное утомление во всем теле, но ответа на свои вопросы не нашла. Наоборот, у нее появился еще один вопрос. Что делает Альгонда в ее отсутствие? Она представляла, как ее горничная без конца бегает по замку, стараясь занять руки, а то и голову работой. Хотя, быть может, она пользуется моментом, чтобы хорошо провести время с Матье. Что ж, очень скоро они будут делать это на законных основаниях — они ведь обручены. Даже день свадьбы уже назначен — она состоится накануне их отъезда. Филиппине Матье был по душе. Ей нравились его шутки. И гораздо меньше — когда он чмокал в щечку свою суженую. В этом-то и заключалась новая проблема. Почему ей так не хочется, чтобы они поженились? Почему она так сердится, когда ей сообщают об успехах юноши? Почему ей так хочется запретить ему ехать с ними в Бати? Заставить вернуться к отцовской печи? Отнять у него Альгонду? Почему, когда Альгонда сказала, что любит Матье больше всего на свете, Филиппина почувствовала себя так, словно ее предали?

На третий день одиноких прогулок ей пришлось принять очевидное: представить, что Ангерран уложит в свою постель какую-нибудь служанку из трактира, ей куда легче, чем Альгонду в объятиях возлюбленного на тюках с соломой в загородке, где тот упражнялся во владении оружием.

Вот где таился ответ на ее вопрос! Снова она была вынуждена признать, что чувства ввели ее в заблуждение. Она любила любовь, само понятие любви. Не Ангеррана. И вдобавок ко всему была жуткой собственницей. Она не станет мешать счастью Альгонды, но она хотела, чтобы девушка принадлежала только ей. И была с ней. До тех пор, пока в Бати не найдется другая, более подходящая исполнительница роли горничной и не заменит ее. Это случится. Это неотвратимо. Там, в основной резиденции отца, гости будут бывать у них намного чаще, чем в Сассенаже. У нее появится подобие собственного двора. И тогда Альгонда получит назад свою свободу.

Обретя эту уверенность, категорически не желая чувствовать себя виноватой, Филиппина развернула лошадь и направилась в замок, чтобы удостовериться в том, что Альгонда не сидит без дела. И чтобы лишить её приятных минут в обществе возлюбленного, она задала горничной столько работы, что той хватило до ночи.