Песнь колдуньи

— Поостерегись радоваться, дочка, — сказала она. — Сеньоры, в отличие от нас, не слуги своему слову.

Альгонда, кивнув, скрылась за занавеской. Там она налила в таз воды, торопясь смыть с кожи мужской запах барона. Она все еще чувствовала себя виноватой за испытанное удовольствие, но пыталась убедить себя в том, что, по сути, это всего лишь еще один секрет, который нужно хранить. Через несколько минут, поцеловав мать в щеку, она, немного успокоив свою совесть, спустилась по лестнице. Обойдя донжон, она увидела спину Матье, который, потный от усилия, сажал в печь хлеб. Она тихонько подкралась к нему, с бьющимся сердцем, повинуясь внезапно вернувшемуся желанию попроказничать.

Красное солнце обжигало стены. Предгрозовая пелена, висевшая над Веркором в последние дни, исчезла. Поваренок мэтра Жаниса вытягивал из колодца за цепь полное воды ведро. У его ног лаял, прыгал, вертел хвостом и кусал его за башмаки маленький щенок. Он припадал всем тельцем к земле и снова вскакивал — словом, вертелся так, что бедный паренек не знал, куда ему поставить ногу. Мать щенка, лежа поодаль, положив голову на лапы, наблюдала за своим малышом, в то время как второй щенок кусал ее за уши.

Сценка была забавной, но Альгонда не видела никого и ничего кроме Матье.

В испачканном мукой фартуке юноша перекладывал на лопату подошедшие булки, которые ночью приготовил его отец. Привычным движением он перенес лопату к печи, и булки соскользнули в ее раскаленный зев.

По двору замка разносился аромат сдобных булочек, которые он уже успел выпечь. Альгонда поняла, что испытывает голод. Безжалостный голод — ей страстно хотелось жить. Стряхнув со своего тела боль, присутствовавшую в нем с того момента, как она погрузилась в ледяную речную воду, девушка ощутила, что к ней возвращается прежняя веселость. Она неслышными шагами подошла и встала за спиной у Матье.

— Что ты мне дашь в обмен на поцелуй?

Матье вздрогнул так, что чуть не ударился о дверцу печи. Он обернулся. Девушка отскочила — руки спрятаны за спину, в глазах искрится смех, губы сложены в капризную гримаску. Лицо Матье расплылось в простодушной улыбке. Он прислонил свою лопату к стене. В два шага подскочил к полке, выбрал самую аппетитную булочку и протянул девушке. Он был так рад ее видеть, что потерял дар речи.

— Подставляй щеку, — сказала она.

Юноша хотел было подчиниться, как вдруг его осенило, и он передумал.

Матье нахмурился.

— А ты меня ущипнешь. Ну уж нет, спасибо!

Альгонда расхохоталась. Бесспорно в любой другой день она могла бы так поступить. Матье пожал плечами, уверенный в том, что правильно угадал ее намерения. И отвернулся, чтобы проверить, все ли в порядке с сидящими в печи булками. Держа в руке свою булочку, девушка подскочила к нему и, быстрая как молния, чмокнула его в щеку, которую он отказался подставить. Матье словно окаменел от неожиданности. Альгонда отступила. Это легкое прикосновение разожгло в ней огонь желания, разбуженного накануне бароном. И оно, помимо воли девушки, отразилось в ее глазах. Матье обернулся и внезапно понял: что-то в ней изменилось.

— Сегодня у меня свободный день, — пробормотала Альгонда неуверенно и опустила глаза. — И я подумала…

— Можно сходить на речку, — с бьющимся сердцем предложил Матье.

— Когда ты закончишь с выпечкой.

Он кивнул.

Проглотив комок в горле, она повернулась, чтобы уйти, но тихонько бросила ему через плечо:

— Спасибо за булочку. Мне ее так хотелось…

Матье стоял и смотрел ей вслед, пока до него не донесся призывающий к порядку голос Жанно, его отца, который как раз возвращался из отхожего места, располагавшегося у стены:

— Пошевеливайся, сердцеед ты наш! Женщина — как хлеб: кусать надо, когда у нее уже корочка хрустит! И после свадьбы то же самое…

Пребывая во власти приятного волнения, Матье вернулся к печи.

Спустя час он явился в кухню с корзиной хлеба и булок в обмен на которую обычно получал от мэтра Жаниса свой завтрак. Повар, подмигнув, взял у юноши корзину.

— Налей себе гоголь-моголя за труды, — сказал он, кивнув в сторону деревянной колоды, на которой стоял кувшин с лакомством.

Альгонда сидела тут же, за столом. Юноша направился к ней, ощущая, как горит щека в том месте, куда она его поцеловала. Альгонда встретила его улыбкой. Помогая мэтру Жанису готовить пироги с разными начинками, она совершенно успокоилась. Тем более ей было приятно видеть, как обрадовался этот добряк, отметив, что к ней вернулись беззаботность и веселость. Они поговорили о приготовлениях к свадьбе, для которой повар с помощниками уже успели испечь массу пирогов и паштетов. Альгонда по секрету сказала мэтру Жанису, что юноша наконец решился.

Альгонда протянула Матье кубок. Он глотнул вкуснейшего гоголь-моголя.

— Что-то сегодня от вас обоих слова не дождешься, — со смехом сказал мэтр Жанис, подходя к столу с большим куском хлеба, намазанного сливочным маслом, в руке.

Он положил его на стол и разрезал ножом напополам.

— Это все из-за вашего гоголь-моголя, — попытался оправдаться Матье, радуясь, что между ним и Альгондой вновь установилось взаимопонимание.