Песнь ледяной сирены (СИ)

Аларика сняла со спины лук и уже подносила к губам стрелу, когда невесть откуда появившийся Хладный схватил ее за шиворот и с силой бросил прямо на дерево. Красавица-серафим со стоном сползла по стволу. Лук остался сиротливо лежать на верхушке сугроба. Но у Аларики, как у любого стража, вынужденного в определенный момент сменить дальний бой на ближний, в ножнах покоился короткий меч.

Подлетев к Хладному, который отшвырнул Аларику как куклу, Эскилль зажег стихией ладонь. Зачарованная сталь клинка тут же впитала в себя пламя. Лезвие заполыхало и обрушилось на шею исчадия. Плавились инеевые волосы, ледяные кости и жилы. Хладный издал свой последний пронзительный вопль, превращаясь в серебристый пепел.

А Аларика, едва придя в себя после жестокого удара, уже бросалась на второго Хладного. Еще холодным мечом рубанула по протянутой к ней руке. Исчадие льда зашипел – скорее от ярости, чем от боли. Обрубок руки упал в снег, лишенная крови рана тут же затянулась тонкой корочкой изморози. Без источника огня, будь то огненные крылья серафима, зачарованный меч, факел или кровь саламандры, убить Хладного нелегко.

Эскилль бросился Аларике на подмогу, но его тут же сбил с ног вылетевший из-за дерева третий Хладный. Удар был такой силы, что он потерял равновесие и рухнул на спину. Если бы не плотный ковер снега, смягчивший падение, хорошо приложился бы головой о лед. Боль оглушила. Меч отлетел в сторону – слишком далеко, чтобы Эскилль смог до него дотянуться. Он лежал, судорожно вдыхая ртом воздух и мысленно проклиная себя: главное для огненного стража – умение удерживать в руках меч в самом ожесточенном бою.

Хладный уже протягивал к глазу поверженного серафима свой смертоносный коготь. Если тот вонзится в глазное яблоко, зрение Эскиллю не вернут даже самые искусные целители из рода ледяных сирен.

Но он никогда не забывал, что отличает его от остальных стражей Атриви-Норд. Не предпринимая попыток подняться, Эскилль голыми руками взялся за голову Хладного. Кончики пальцев полыхнули. Исчадие льда заорал – чего-чего, а огня они не переносили, вслепую попытался достать когтями до лица врага. Эскилль отвернул голову вправо, впечатавшись щекой в снег. Пусть лучше заденет щеку, чем глаза.

Взгляд упал на поляну, где с Хладным сражалась Аларика. Меч, по-прежнему погасший, со свистом рассекал воздух. Клинок лишил исчадие уже обеих кистей, а значит, его когти больше не представляли опасности для Аларики. Но оставалось еще ледяное дыхание, способное превратить кожу человека в лед.

Аларика полоснула Хладного по плечу. Уклониться он не успел, но оставленная красавицей-серафимом рана тут же затянулась – будто ее и не было никогда. Причинить вред исчадию льда холодной сталью – то же самое, что пытаться проткнуть толщу покрывшего остров льда ножом.

Или убить сотканного из снега и иллюзий духа зимы.

– Аларика, зажигай меч! – прохрипел Эскилль, глядя, как она замахивается для нового удара.

– Я пытаюсь! – В ее голосе звенело отчаяние. Даже… страх.

Стиснув зубы, Эскилль вложил всю свою силу в ладони. Падающий прямо на лицо серебристый пепел, лишь мгновение назад бывший плотью исчадия льда, вызвал гримасу отвращения, но Эскилль наконец смог сбросить с себя отяжелевшее тело Хладного и вскочить на ноги.

Пока он разбирался с одним исчадием, его брат по ледяной крови выбил меч из руки Аларики и теперь угрожающе надвигался на нее. Из губ Хладного вырывался ледяной дымок. Как живой, он потянулся к лицу лучницы, привлеченный теплом нежной девичьей кожи.

Она вскинула руки. Как и Аларика, Эскилль ждал, что они загорятся. Но охватившее ладони пламя было невероятно слабым, едва различимым. Таким огнем Хладного не уничтожить – лишь еще больше разозлишь.

Эскилль бросился за мечом. Схватил, зажег одним касанием. Хладный почувствовал за спиной куда более сильную угрозу, чем Аларика, которая не оставляла попыток – к слову, безуспешных – вызвать настоящий огонь. Порывисто развернулся… и тут же напоролся грудью на полыхающий меч. Ледяной дымок из его рта сменился паром. Тяжело рухнув на снег, тварь обратилась серебром.

Эскилль с тревогой взглянул на бледную Аларику. Тяжело дыша, она выставила перед собой руки и смотрела на них так, словно видела в первый раз.

– Ты в порядке?

Она сначала кивнула – скорее, по привычке, – а потом отчаянно замотала головой. В карих глазах застыл страх. Эскилль не мог подумать, что когда-нибудь увидит Аларику такой: сбитой с толку, испуганной, обескураженной.

– Мой огонь… Я не могу призвать стихию!

– Может быть, это как-то связано с прикосновением Хладного? – предположил он.

– Никогда ни о чем подобном не слышала, – отрезала Аларика. – И он даже не успел дотронуться до меня, когда… как это началось.

– Мы сейчас же отправляемся в крепость. Не переживай. Целительницы тебе помогут.

Эскилль говорил уверенно, чтобы заглушить полный сомнения голос, который звучал в голове. С Аларикой происходило что-то неладное. Он еще никогда не видел, чтобы дар огненного серафима вдруг без причины ослабевал.