Песнь ледяной сирены (СИ)

Полярная Звезда не была безопасной с самого начала – речь все-таки шла о башне самих духов зимы. Но чем дольше Сольвейг находилась здесь, чем больше узнавала… тем отчетливее понимала: нужно уходить отсюда как можно скорей. Правда, не раньше, чем она задаст дочерям Хозяина Зимы самый волнующий вопрос. И не раньше, чем выяснит, зачем тилкхе пришли к ее дверям. К дверям Сольвейг Иверсен, немой, только овладевающей своим причудливым «голосом» сирене, а значит, к самой неопытной среди сирен. И раз они пришли к ней, значит… больше не к кому идти.

Сердце сжалось от плохого предчувствия. Но если где-то в Полярной Звезде были ледяные сирены… Летта могла быть среди них.

Один из тилкхе развернулся и направился прочь. Сделал несколько шагов, замер и обернулся – словно приглашал Сольвейг последовать за ним. Она стрелой бросилась к лежащему на полу платью. Натянула, взяла в руки скрипку – свое единственное, пусть и весьма диковинное, оружие. С сожалением взглянула на лампу – ее придется оставить, чтобы лишнего внимания не привлекать. Лунного света, льющегося через окна башни, достаточно, чтобы не споткнуться на ступенях.

На своих мягких лапах тилкхе спустились на ярус вниз. Сольвейг ничего не оставалось делать, как последовать за ними, трепетно сжимая скрипу со смычком в руках.

Ведомая снежной стаей, она спускалась по лестнице. Представила на миг, как гордо шествует по главной улице Атриви-Норд, как прохожие провожают ее изумленными взглядами: где это видано, чтобы у одной сирены было сразу шестеро тилкхе!

Сольвейг едва не рассмеялась, но от развеявшей грезы мысли по коже пробежал холодок. Как отнесется свита Белой Невесты к ее прогулке, если застанет там, где ей не следовало быть?

Шесть пушистых хвостов покачивались в такт движению. Тилкхе были тихими, словно перышко, упавшее на пол. От Сольвейг исходило куда больше шума, чем от нескольких снежных стражей. Тогда она сняла туфельки и, зажав их в руке, беззвучно заскользила по каменным ступеням.

Они миновали с дюжину ярусов, но не встретили ни одного духа зимы. К счастью, лестниц в башне было две. Одна вилась крутой спиралью в самой сердцевине Полярной Звезды и была такой же прозрачной и обманчиво хрупкой, как Ледяной Венец. Ее украшали ажурные перила и ледовый узор. Ледяными ступенями, однако, дочери Хозяина Зимы пользовались редко – обычно ныряли вниз в проем между витков спирали или неслись по ней вверх как птицы.

Сбоку башню огибала куда более надежная каменная лестница, которая предназначалась для людей. По ней швей разводили по комнатам вечерами, по ней Сольвейг сейчас и спускалась. Не в стиле духов зимы выставить в своей обители что-то вроде стражи… но на всякий случай она была настороже. «Тилкхе предупредят меня об опасности, знаю». Им – даже принадлежащим другим ледяным сиренам – Сольвейг верила как самой себе.

Она и не думала, как много времени займет путь вниз по спирали. Прошло уже, наверное, с полчаса, а Сольвейг все спускалась куда-то, в самые недра Полярной Звезды – или же в самые недра Крамарка. Совсем скоро забрезжит рассвет, спустя час или два сестры-метелицы придут, чтобы сопроводить ее в каморку к Хильде и Дагни. Что они сделают, не обнаружив Сольвейг на месте? Отправятся в полет по башне, чтобы ее отыскать? А найдя, накажут за своеволие?

Зимние ветра усиленно выказывали свое расположение к швее-умелице, но это лишь одна сторона медали. Лишь один их лик. И сама Сольвейг, и все жители Крамарка были хорошо осведомлены о другой их, темной стороне. И все же, не узнав правды, вернуться в комнату она не могла. Даже рискуя быть пойманной духами зимы… и даже самой Белой Невестой.

«Летта», – упрямо стучало в голове, хотя она старательно отгоняла тревожные мысли. Сольвейг боялась обнаружить, что с сестрой случилось что-то плохое. Боялась не найти Летту вообще. Она не знала, куда ведут ее тилкхе, не знала, что ожидает ее в конце пути.

А там были запертые на невидимый замок комнаты, веером раскинутые вокруг лестницы в сердцевине Полярной Звезды. Сквозь щели выдувало снег. Сольвейг прильнула к заиндевелой двери одной из комнат, пытаясь согреть ее своим дыханием. Тилкхе легли прямо на пол и обернули свои лапы хвостами – холод этим созданиям неудобств не причинял. И если Сольвейг, силясь разглядеть сквозь ледяную роспись на двери и стенах, что творилось внутри, сгорала от тревоги и нетерпения, на симпатичных мордочках снежных стражей была написана безмятежность. Они были готовы ждать столько, сколько потребуется.

Наконец не самым теплым дыханием Сольвейг отогрела пространство величиной с глазок. И содрогнулась от увиденного.

Тилкхе привели ее к своим хозяйкам. Из уст сирен лилась тихая мелодия, едва слышимая за ледяным барьером. Грустная, надрывная, лишенная слов, Песнь сирен заполняла каждый уголок их клетки. Но куда страшнее и неожиданнее оказались другие ее обитатели – спокойно снующие между сиренами инеевые пауки. Из их брюха вилась тонкая сверкающая паутина. Сирены пели, переплетая паутинные нити, складывая из нее причудливый узор.