Песнь любви

О други, блуждает ум, и слезы текут струей,
И страсть велика моя, и вечно со мной любовь.

Я плачу теперь, как мать, дитя потерявшая;
Когда наступает ночь, стенаю, как голубь, я.

И если подует ветер с земель, где живете вы,
Прохладу я чувствую, до нас доходящую.

Привет вам я буду слать, пока летит горлинка
И дует восточный ветер и голубя слышен стон.

Когда же Тадж-аль-Мулук окончил говорить стихи, к нему подошел визирь и сказал: «Радуйся! Это хороший знак! Успокой свое сердце и прохлади глаза, ты обязательно достигнешь своей цели».

И Азиз тоже подошел к нему и стал уговаривать потерпеть, и развлекал его, разговаривая с ним и рассказывая ему сказки. И они спешили в пути и продолжали ехать в течение дней и ночей, пока не прошло еще два месяца.

А в какой-то день солнце засияло над ними, и вдали блеснуло что-то белое. Тадж-аль-Мулук спросил Азиза: «Что там поблескивает?» — и тот отвечал ему: «О владыка, это белая крепость, а вон и город, к которому ты направляешься». И царевич обрадовался, и ехали они, до тех пор пока не приблизились к городу, а когда подъехали ближе, Тадж-аль-Мулук возвеселился до крайности, и прошли его горести и печали.

А затем они вошли в город, будучи в обличии купцов, и царевич был одет как знатный купец. Пришли путники в одно место, которое называлось «Жилище купцов», а это был большой хан. «Здесь ли помещение купцов?» — спросил Тадж-аль-Мулук Азиза, и тот ответил: «Да, это тот хан, где стоял наш караван». Там они и остановились, поставив своих животных на колени, сняв с них поклажу и сложив свои пожитки в кладовые. В этом хане провели они четыре дня отдыху от пути, а потом визирь посоветовал нанять большой дом, и царевич с Азизом согласились и сняли себе просторно построенный дом, предназначенный для развлечений. А когда поселились там, визирь с Азизом стали придумывать способ сойтись с царевной для Тадж-аль-Мулука, ибо тот был растерян и не знал, что делать. И визирь нашел способ, чтобы Тадж-аль-Мулук стал купцом на рынке материй.

Визирь сказал своим подопечным: «Знайте, что если мы будем так сидеть здесь, мы не достигнем желаемого и не исполним того, что нам нужно. Мне пришло на ум нечто, и в этом, если захочет Аллах, будет благо». «Делай, что тебе вздумается, — ответил ему Тадж-аль-Мулук, — на старцах лежит благословение, а ты к тому же визирь и совершал всякие дела. Скажи же нам, что пришло тебе на ум». И тот молвил: «Нам следует нанять для тебя лавку на рынке материй, где ты будешь сидеть и торговать, ибо всякому — и знатному и простому — нужна ткань и кусок материи. Ты будешь находиться в этой лавке и сидеть там, и твое дело устроится, если захочет Великий Аллах, тем более что внешность твоя красива. Азиза ты сделаешь у себя приказчиком и посадишь с собою в лавке, чтобы он подавал тебе отрезки материи».

Услышав эти слова, Тадж-аль-Мулук воскликнул: «Поистине, это правильный и хороший план!» — и, вынув дорогую купеческую одежду, надел ее и пошел, а слуги пошли сзади, и одному из них он дал с собою тысячу динаров, чтобы устроить все нужное в лавке. Так они шли, до тех пор пока не достигли рынка материй.

Когда же другие купцы увидали Тадж-аль-Мулука, посмотрев на его красоту и прелесть, то пришли в недоумение, говоря: «Подлинно, Ридван[42] открыл врата рая и забыл об этом, а этот редкостно красивый юноша вышел оттуда». Другие же говорили: «Может быть, он из ангелов».

А путники, подойдя к купцам, спросили, где лавка старосты, и, когда те указали им, они пошли, пока не прибыли к старосте, а при встрече приветствовали его. Староста и те из купцов, кто был с ним, встали и посадили пришедших, и оказали им почтение из-за визиря, видя, что это человек пожилой и уважаемый в сопровождении юных Тадж-аль-Мулука и Азиза. Глядя на них, купцы говорили друг другу: «Этот старик несомненно отец двух этих юношей».

Прибыв в назначенное место, визирь спросил: «Кто из вас староста рынка?». И купцы ответили: «Вот он». И староста вышел, и визирь, посмотрев на него, увидел, что это великий старец, достойный и степенный, обладатель слуг и рабов, белых и черных.