Песнь мятежной любви

Но взгляд Родиона не отпускал. Он так крепко пристегнул меня, что в моих глазах промелькнул животный страх оттого, что я не могла прервать этот пагубный визуальный контакт. Я будто сорвалась со скалы в пропасть — резко и стремительно. Трос, связующий меня с реальностью оборвался, меня ждала гибель. Леденящий страх растёкся по полу жидким азотом, а в следующую секунду послышался щелчок.

Я вздрогнула и опустила взгляд. Теперь можно дышать. Нет, я не упала со скалы, я будто вынырнула со дна океана. Надолго задержала дыхание, а теперь мне позволили вдохнуть. Сердце билось в ушах, зрение расплывалось, и я не сразу сообразила, что это щёлкнул карабин страховочного троса. Пока я изображала из себя статую Моаи с острова Пасхи, Родион сделал то, что должна была я, как его партнёр.

— С-спасибо, — выдавила я, отступая. Я тут же схватилась за трос, найдя в нём опору. Земля определённо ускорила кручение — ноги это ощутили.

Уголки губ Родиона дёрнулись вверх, а меня залила краска стыда. Что он думает обо мне, о моих замираниях и прочее? Заметно же, что я пипец как странно себя вела. Хоть убейся не получалось шифроваться. Да, Майя, криптографию ты освоила, защитить информацию от взлома — как не фиг делать, а вот собственные чувства спрятать не могла. Или у Родиона каким-то чудом обнаружился уникальный дешифровальный код.

Я выбросила все мысли из головы, когда парень взялся за первую зацепку, и полностью сосредоточилась на том, чтобы подтягивать трос. Тот участок, на который я ужасалась, Родион преодолел легко — хорошо иметь длинные ноги и гибкое тело. Я запретила себе думать о соблазнительных особенностях его фигуры, но полностью абстрагироваться не могла, периодически забывая об окружающей реальности. Наверное, в такие моменты у меня был одурманено-мечтательный вид.

Я поймала взгляд Родиона, когда он завершил подъём, и твёрдо кивнула. Правильно, залипающую Майю лучше десять раз потормошить, чтобы не покалечится. Пока она там сообразит, как унять чувства.

Ко второй трассе я чуть успокоилась, а третья оказалась сюрпризом — имитируя естественный рельеф скалы, стена набухала наростом к потолку, и трассу проложили по её «брюху». Я не представляла, как там ползти, не сорвавшись сразу, но Родион показал. А в середине пути началось самое интересное. Стоило ему отпустить руки, как из-за наклона получился эдакий «эффект качелей», и парень полетел. Повиснув на раскачивающемся тросе, он засмеялся так заразительно, что я не сдержала улыбки. Видеть его довольным было приятно. И вдвойне приятно, что я оказалась причастна к его радости.

Когда я спустила парня на пол, он тут же оказался рядом, всё ещё смеясь. Забывшись, он снова беспардонно вторгся в мою личную зону, и шаткое спокойствие, обретённое мной с таким трудом, растаяло от тепла его разгорячённого тела.

— Ты обязательно должна попробовать! Это круто! — воскликнул он, озаряя меня сиянием глаз, а я готова была съежиться от плещущегося в них восторга.

Мне показалось, или он чуть не взял меня за плечи? В принципе, не помешало бы, если только встряхнуть хорошенько со словами: «А ну-ка немедленно выкини меня из своей дурной головы!» Ох, уж эта его улыбка убийственного оптимизма, видя которую невозможно оставаться равнодушной! Единственным способом избавиться от перекидывающейся на меня тотальной радости, было согласие. Хоть и давала я его скрепя сердце. Как Родион хитро подловил меня со своими эмоциями.

Мы поменяли сцепку тросов, и я получила трассу в полное пользование. Пока парень не видел, я отчаянно хмурилась, унимая дрожь в онемевших пальцах.

Это испытание. Которое я сама себе устроила. Назад дороги нет, я не отступлю.

Карабкаться по стене я начала практически неосознанно, признаваясь, как страшно довериться Родиону. И дело вовсе не в страховке и возможном болезненном приземлении, если он не справится, а в чем-то более сакральном, как если довериться ему сейчас, означало ограничить свою свободу, привязать себя к нему. Если мыслить глубоко и философски — открыться, принять его даже не как друга, а как более близкого человека.

Стоп, Майя. Твои мысли — буря в стакане воды. Расслабься и лезь. Говорят же, надо быть проще. Похоже, сейчас это моё спасение — отнестись к ситуации легкомысленно.

Понадобились все силы, чтобы проползти по брюху наклонной стены, но, несмотря на усердие, я не добралась не то что до середины, даже до того места, откуда отцепился Родион. Не шибко высоко, да. Я висела на напряжённых согнутых руках, едва держалась носками скальных туфель, но не спешила отпускать зацепки. Я повернула голову, и Родион отошёл в сторону, предоставляя мне место для полёта и раскачки. Позади не было никого, кого я могла бы зашибить, и парень подтвердил, что готов к моим эквилибристическим трюкам.

Но я трусила. Наверное, я так и не решилась бы, но заныли руки. Натруженные мышцы казались туго натянутыми канатами, которые вот-вот лопнут.

Я расслабилась и оттолкнулась от стены. Ветер засвистел в ушах, а из горла вырвался восторженный вопль. Родион не соврал про крутые воздушные качели!