Песнь мятежной любви

— Не-не, я категорически не согласен идти по домам, давайте ещё потусим, мы с Симой только пришли, — воспротивился парень. — Тут недалеко местечко есть крутое, я слышал сегодня там концерт. Ну, что идёте? Майя?

— А что сразу Майя-то? — вырвалось у меня. — Как будто забухать на тусе — смысл моей жизни, — проворчала я, а ребята засмеялись.

— Не пойми неправильно, — длинная грабля Антона внезапно обвила моё плечо, а на меня пахнуло стойким запахом сигарет. Сима сдержанно улыбнулась проявлению чувств бойфренда, а вот Родион как будто вздрогнул. — Просто я увидел в тебе союзницу. Уж ты-то не будешь терять время, ты из породы людей, кто берёт от жизни всё.

Ха, будь так на самом деле, я подошла бы сейчас к Родиону, рванул его на себя и поцеловала. Хорошо, что я всё-таки стойкая, и соблазнам не поддавалась.

— Концерт, говоришь. Это уже интереснее. Carpe diem[1], дорогой, — ухмыльнулась я. — Погнали, я не против.

[1]Carpe diem — (с лат. «лови день») — крылатое латинское выражение, означающее «живи настоящим», «лови момент».

Глава 13 — Идея

Вместе с заводилой Антоном мы уломали остальных. Хотя уговаривать особо не пришлось — отказались только Женя с Кларой. У них намечался романтический междусобойчик, и наша жалкая посиделка никак с этим не конкурировала. Я не переживала — народу и так прилично осталось. Это стало понятно, когда мы забурились в маршрутку.

Я хотела поймать Влада, чтобы поговорить в сомнительной тишине автобуса, но он упорно игнорировал мои призывные взгляды и сел с Родионом и Сашей. Мне же в компанию достались Лиза, Антон и Сима. Завязался весёлый разговор, в ходе которого я поняла, что посиделка не закончится быстро и нужно предупредить маму, что домой я вернусь не скоро.

Но только я набрала родительницу, как народ засобирался на выход. Чёрт, а вот не судьба была раньше предупредить, что подъезжаем? И отбой уже не нажать — мама взяла трубку. Коротко отрапортовать не получилось, ей понадобилось выспросить куда я, с кем и прочитать короткую лекцию по безопасности. Слушая её краем уха, я считала мелочь. И это порядком мешало. Сбившись в очередной раз, я психанула и засыпала монеты на днище сумки, схватила купюру и последней из нашей компании ломанулась через салон, умудряясь параллельно говорить по телефону. Водитель нереально «обрадовался» замешкавшейся девице и, едва отсчитав сдачу, нетерпеливо рванул с места.

Вот гад! Подумаешь, задержала расписание на пару секунд.

Сумка оттягивала предплечье, а телефон, зажатый плечом, начал соскальзывать. Чтобы не допустить грешного падения аппарата, я вцепилась в него одной рукой и зажала рассыпающуюся сдачу другой. Я окончательно запуталась в ногах и потеряла равновесие, вылетая с подножки уезжающего автобуса. Монеты со звоном покатились по асфальту, но телефон я не выпустила. Пока думала, как сгруппироваться, чтобы не расколоть ни его, ни что-либо важное в теле, чьи-то сильные руки поймали меня.

Боже, Вселенная, неужели ты снова хохочешь мне в лицо?! Я уже говорила, что у тебя отвратительный скрипучий смех? Смажь уже какой-нибудь Вселенской смазкой!

Но фигура обхватившего меня человека не была тонкой и худощавой — я схватилась за широкие и крепкие мужские плечи. А как только земля перестала быть досадливо волнистой, я посмотрела в лицо… Владу.

Какой благородный поступок! Обида прошла?

Признаться, я на его месте позволила бы себе разквасить нос, и только потом протянула руку. Но Влад — не я. И спасибо ему за это.

Я оторопело смотрела на него, ещё не до конца сознавая всю прелесть своего спасения: мало того, что друг избавил меня от сломанных конечностей, а мой телефон — (который я ему зажала) от участи быть раскрошенным, так он ещё уберег душевное состояние сразу двух людей: меня и Родиона. Не уверена, стал бы он помогать мне или нет, скорее всего, да (души прекрасные порывы так и влекли его кого-либо спасать), но я и так уже изрядно извела нас обоих. А парень всё не понимал, что мне меньше всего нужно быть спасённой им. Или я сама не понимала, что нужно…

Но я уже дико устала от его пронзительной красоты и скрытой заботы. Просить Вселенную ограничить его влияния на меня и расширить публичную зону доступа, было бесполезно — она намеренно оставалась слепоглухонема к моим мольбам.

— Осторожнее будь, — Влад мягко отстранил меня и добавил уже с хмурым лицом: — В следующий раз.

Так, понятно. Значит, когда я буду падать снова, на тот раз он останется в стороне и со злорадным удовольствием понаблюдает, как я братаюсь с асфальтом.

— Влад, я… — в последнее время лепетать становилось проще, чем говорить. Я шагнула к другу и вцепилась ему в предплечье так крепко, словно преждевременно смазала ладонь суперклеем. — Хотела тебе сказать…

— Не надо, Майя, — суперклей оказался хреновый — Влад легко убрал мои пальцы. — Знаю, слова благодарности даются тебе ещё тяжелее, чем извинения и признания своей вины, так что просто опустим этот фрагмент беседы, — закончил он, отходя.