Его слова сочились сарказмом, отравляя меня ядом. Всё правильно, так и должно быть, можно было даже хлеще сказать — заслужила. Но это было больно. И видимо я не скрыла своих чувств, потому что Влад вдруг остановился и вздохнул.
— Слушай, давай всё быстренько разрулим прямо сейчас и закроем тему, окей? Не парься, я не буду, как Эми, таить на тебя злобу неделями. Тем более, ничего страшного не случилось. Мне просто было неприятно, но всё прошло. Мир? — он протянул мне руку.
Вроде примирение предложил, а снова уколол упоминанием об Эми. Ещё один друг, который на меня в обиде, ещё один человек, который так часто делал первый шаг ко мне, гордячке. И вот Влад. Но ведь я хотела помириться сама, хотела…
Моя реакция оказалась непредсказуемой даже для меня. Вместо того чтобы пожать ему руку и сухо сказать: «Мир», чёрным растрепанным облаком я кинулась ему на шею, чуть ли не в слезах. Не знаю, откуда взялась эта чёртова сентиментальщина, но мне стало всё равно, что подумают ребята, пресловутый Родион, прохожие.
Каким же незначимым становился окружающий мир, когда решалось что-то важное для тебя. Мне было важно показать Владу, что я переживала, что хотела мира. И пусть не могла сказать словами, я с лихвой показала действиями.
Парень оторопел. Я почувствовала это по тому, как он напрягся, будто ждал, что за объятьем последует подлый удар под дых, стоит только расслабиться и дать слабину. Его безмолвие и неподвижность заставляли меня сомневаться в содеянном.
Может, нужно было и дальше строить из себя обижульку? Может, разомкнуть объятие, отстраниться, пробурчать что-нибудь безэмоциональное, невнятное, врезать побольнее, как он и ждал? Но тогда обратного пути не будет — я потеряю Влада окончательно. Поэтому я лишь крепче стискивала его плечи, пока, наконец, он не догадался обнять меня в ответ. В его голосе поселилась растерянность, но, помимо этого, сквозняком прошлось странное довольство и радость:
— Я тоже скучал по тебе, Майя.
И я поняла, что поддаваться порывам — не всегда плохо.
Я старалась ни на кого не смотреть, но заметила, как Саша мне подмигнул. Значит, исподтишка наблюдал за нашей ссорой. И видимо, не только он. Хотя это и ссорой-то не назовёшь, просто Влад обиделся, и сам же отошёл. Я как бы и не при делах оказалась.
Добрались быстро, прошли досмотр и оказались внутри довольно симпатичного рокерского бара — нас встречали развешанные плакаты звёзд, от монстров металл-сцены до новичков. Народу в баре отдыхало не так много, мы даже нашли свободный столик. Над головами разместился широкий постер группы «Radiohead». Я не любила их, но лучше уж смотреть на Тома Йорка, чем на Родиона.
Никогда прежде я не обращала внимания на рассадку за столом, но после недавних событий начала строго за этим следить. Аллилуйя! Я уселась между Владом и Симой — старым и новым другом.
К девушке я ощущала странную симпатию. Может, жалела её за отношения с упырём? Да не, это я по привычке язвила. Не так уж плох Антон, и, если мне он никак, не значит, что другие тоже нос воротили. Симона выглядела довольной и счастливой. Она оказалась весёлой, но едкой и саркастичной девушкой — великолепная смесь, как раз по мне. От некоторых её реплик я ухахатывалась.
Пока сцена пустовала, мы заказали выпивку. Пива не хотелось, чего-то крепкого — тоже, и я остановилась на паре «шотов». В помещении работали кондиционеры, но мы не мёрзли в тёплой компании, разговоры в которой становились всё жарче, а смех с каждым новым глотком — всё громче. Иногда алкоголь оказывается очень кстати и, хотя я особо не любитель, порой грех не расслабиться. Стеснение и неловкость от недавних знакомств окончательно прошла, и даже Лизу я больше не воспринимала серой мышкой.
Запретный объект сидел чуть наискось и, осмелев, я позволяла себе иногда смотреть на него. Но каждый раз, как я это делала, хмель выветривался из головы. Когда наши взгляды случайно встречались, мне требовалась новая порция коктейля до очередного смелого выпада.
Проклятье! Я усиленно противилась, но эти сумрачно-серые глаза влекли меня как магнитом. Примерно так машут куском колбасы перед мордой ротвейлера на поводке. Моя удавка, кстати сказать, была сплетена из двух нитей: алкоголя и самообладания. Правда, одна обрывалась, а вторая опасно трещала. Страшно представить, что случится, если я потеряю контроль. Поэтому я запретила себе оборачиваться на Родиона, дабы не переводить выпивку и деньги. Зачем мне антидот? Я хочу пьянеть и наслаждаться вечером.
Словно мне в угоду группа, наконец, начала выступать.
Наша компания не собирались идти к сцене всем составом. Антон с Симой остались дожидаться песни пободрее, Родион о чём-то курлыкал с Лизой своим рокочущим баритоном, Влад исчез из поля зрения по зову природы. Так что смотреть со мной концерт отправился только Саша. Я уходила, не оглядываясь, чувствуя, как с каждый шагом поднималось настроение. От предвкушения музыкальной паузы, само собой.