Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро.

Ничего просить не нужно:

Никогда еще обиду

Не смывал никто словами.

Вам одно лишь надо помнить:

То, что к двум дубам, нагими,

Привязали ваших дочек.

Я ж молить у бога буду,

Чтобы королю помог он

Следовать путями правды».

«Так должно и быть, Химена»,—

Славный Сид ей отвечает.

И, кивнув ей головою,

Он садится на Бабьеку

И, коня пришпорив, скачет.

О КОРТЕСАХ В ТОЛЕДО

Три созвал король совета,

Целых три совета сразу,

В Бургосе — один совет,

А другой совет — в Леоне

И в самом Толедо — третий.

Для чего советы эти?

Чтоб установить виновность

Братьев, графов Карриона.

Тридцать дней дает он сроку,

Ровно тридцать — и не больше.

Кто не явится в тридцатый,

Будет проклят как изменник.

Вот пришел двадцать девятый,

И явились оба графа.

Тридцать дней прошло, промчалось -

Добрый Сид один не едет.

И тогда сказали графы:

«Вот, сеньор, ваш Сид — изменник!»

«Нет, — сказал король, — не верю,

Ибо Сид — могучий рыцарь,

Победитель супостатов,

И во всех испанских землях

Равных Сиду не найдется».

В эту самую минуту

Добрый Сид вошел на двор.

КАК СИД ПРИБЫЛ НА СОВЕТ

Вдоль реки Гвадалквивира

Супротив его теченья

Едут путники верхами.

Говорит народ, что это

Два хороших человека.

В епанчах они богатых,

В белых шерстяных бурнусах.

И крестьянскими плащами —

Может дождь пойти — накрыты.

Едут вечером и ночью,

Днем коней на отдых ставят,—

Не от страха встретить мавров,

От жары невыносимой.

Едут день, и три, и больше,

Приезжают на кортесы,

Их во двор встречать выходят

И король, и все вельможи.

«Старым стал ты, Сид мой, старым,

Борода — как белый цветень».

«Не с того же поседел я,

Что любил без счета женщин,

Нет, тебе, король, служил я

И в несчетных битвах дрался.

Я с сильнейшим из монархов,

С королем Букаром бился.

У него я много замков,

И земель, и градов отнял,

И чеканную в придачу

Золотую взял скамью».

КОРТЕСЫ ОБЪЯВЛЯЮТ ГРАФОВ ИЗМЕННИКАМИ

«Когда я, король мои добрый,

Был в Валенсии богатой

И гербы увидел ваши,

Знамя славное увидел,

Я тотчас же вам навстречу,

Как вассал к сеньору, вышел,

Вы же мне письмо с гонцом,

Добрый мой король, послали,

Чтобы в городе Рекенье

Вас готовился я встретить.

Там к столу я пригласил вас,

Мой король, ко мне пришли вы,

И моим вы были гостем.

А из-за стола поднявшись,

Повели вы речь такую,

Чтоб за графов Каррион

Дочерей своих я выдал.

И хотя Химена Гомес,

Их родившая, сказала,

Что она-де не согласна,—

Чтоб исполнить волю вашу,

Дочерей я графам отдал.

Но во время свадьбы лев

Как-то вырвался из клетки,

Графы струсили, бежали

И за свой позор решили

Отплатить мне подлой местью:

Попросили, чтобы дочек

Поскорей бы я им отдал,

Отпустил бы в Каррион.

И, конечно, я их отдал,

Ведь они им были жены,

Но среди дороги — боже! —

Что они им учинили!»

Тут совсем никчемный довод

Привели в защиту графы:

«Лжешь ты, Сид, безбожно лжешь ты,

Нам измена незнакома,

Королевские мы дети,

Дядя наш — сам император.

Так подумай, поразмысли:

Подобает ли жениться

Нам на дочках земледельца?»

Тут поднялся Пер Бермудес,

Воспитатель дочек Сида,

И в ответ на речь такую

Дал пощечину он графу.

Страшно двор заволновался,

Но король призвал к порядку;

«Ну-ка, выйди, Пер Бермудес,

Не мешай вести дознанье».

«Нет, король, дай нам сразиться,

Дай скрестить оружье с ними,

Ибо в скорби пребывает

Та, что родила их Сиду».

Графы, слыша речь такую,

Отвергают поединок,

Но король сказал сурово,

Все внимайте, что сказал он:

«Если, графы, не хотите

Защитить оружьем правду,

Я судить вас буду нынче».

И сказал оруженосец

Графов Каррион монарху:

«Нет, они пойдут сражаться

Завтра утром на рассвете».

А назавтра рано утром

Знать и челядь вышли в поле,—

Там за честь и право Сида

Будет биться Муньо Густьос,

Очень смелый человек.

С Муньо будет Пер Бермудес,

Дочек Сидовых наставник.

Графы — те в доспехах черных,

Люди Сида — в разноцветных.

На раскаявшихся графов

Даже больно посмотреть.

Вот их в поле выпускают,

Вот их ставят так, чтоб солнце

С вышины в глаза не било.

Вот противники несутся,

Копья взяв наперевес.

Как могучи Пер и Муньо!

Графы с первого удара

Наземь выбиты из седел.

И пред всем двором обоих

Обвинил король в измене.

Ну, а Густьос и Бермудес

Удостоились высокой

Королевской похвалы.

РОМАНСЫ О КОРОЛЕ ДОНЕ ПЕДРО ЖЕСТОКОМ

***

Разошлась молва в народе,—

Правда ль, нет, — но слух пустили,

Что магистр высокородный

Дон Фадрике де Кастилья

Опозорил дона Педро —

Короля, родного брата,

Соблазнил-де королеву;

Говорят одни: «Брюхата».

«Родила», — иные шепчут.

Разошлись по всей Севилье

Кривотолки. Неизвестно,

Правда ль, нет, — но слух пустили.

Далеко король дон Педро,

И не слышал он покуда

Об измене. А услышит —

Кой-кому придется худо.

Что же делать королеве?

Сердце ужасом объято,

Пал на дом позор великий,

День и ночь страшит расплата.

И послала королева

За придворным именитым,

Был тот муж, Алонсо Перес,

У магистра фаворитом.

Он предстал пред королевой,

И ему сказала дама:

«Подойди, Алонсо Перес,

Не лукавь, ответствуй прямо,

Что ты знаешь о магистре?

Где он? Слышишь?» — «О сеньора!

Он уехал на охоту,

С ним все ловчие и свора».

«Но скажи… Ты, верно, слышал?

Толк о нем в народе шумный…

Я сердита на магистра.

Он такой благоразумный,

И к тому же благородный,