Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро.

«Ты — лиходей, купец! — вопят они.—

За что тобой король Арпен убит?

Знай, что возмездья ты не избежишь —

Тебе отсюда не уйти живым».

Занесены над графом кулаки.

Мнят сарацины, что Гильом — один,

Но рог он поднял, трижды протрубил,

И этот зов услышали бойцы,

Которых граф по бочкам рассадил.

За молоты воители взялись,

Ударили по днищам что есть сил

И — наголо мечи — из бочек прыг!

Клич «Монжуа!» со всех сторон звучит,

Погибнет нынче много сарацин.

С телег вассалы соскочили вниз,

По улицам потоком разлились.

LIII

Упорна схватка, долог бранный спор.

Жестокая резня идет кругом.

Сообразил языческий народ,

Сколь дух французов смел, а гнев силен,

И стал немедля снаряжаться в бой.

Неверные в числе весьма большом

Мечи хватают, надевают бронь,

Готовятся пришельцам дать отпор,

Выходят со щитами из домов,

Трубят в трубу, равняют ратный строй.

Меж тем успел один вассал лихой,

Который при Гелене службу нес,

Баронам подогнать их скакунов,

И мигом сели рыцари в седло.

У каждого на шее щит стальной,

В руке могучей острое копье.

Врубаются они в ряды врагов,

Клич «Монжуа!» звучит со всех сторон,

Но одолеть неверных нелегко:

Их много — город густо населен.

Когда бы вам увидеть довелось,

Как отлетают копья от щитов,

Как пробивают панцири насквозь,

Как валятся враги Христовы с ног!..

Спасенья в бегстве не находит тот,

Кто сразу же, на месте, не сражен.

Вокруг всю землю обагрила кровь»

Король Отран пустился наутек.

LIV

Упорна сеча, жестока резня.

Ударам смертоносным нет числа.

Отрана подгоняет смертный страх.

Бежит Гильом за нимцем по пятам,

За воротник хватает короля,

Ему бросает гневные слова;

«Известно ли тебе, кто ты, Отран?

Ты из людей, что господа не чтят,

А честь таким одна — позор и казнь.

Поэтому готовься смерть принять».

LV

Возвысил голос граф и крикнул зычно:

«Отран, да разразит тебя всевышний!

Уверуй в сына пресвятой Марии,

И я клянусь: ты избежишь кончины;

А нет, так с головою распростишься,

И Магомет тебе не даст защиты —

Гроша не стоит он, обманщик лживый!»

«Не знаю, что сказать, — Отран воскликнул. –

Но, Магомет свидетель, я не в силах

Признать, что бог ваш властвует над миром,

И верою своею поступиться».

От гнева граф ума чуть не лишился,

Повлек вниз по ступеням нечестивца.

Крик подняли французы, это видя.

LVI

Кричат французы: «Попроси, Отран,

Тебе неделю на раздумье дать».

Гильом в ответ: «Будь проклят я стократ,

Коль стану уговаривать врага!»

Он выбросил Отрана из окна,

И нехристь умер, не успев упасть.

Сто сарацин убил вот так же граф —

Швырнет их вниз, и кости пополам.

LVII

Французы взяли многолюдный город,

В нем заняли все башни и чертоги,

Вина и хлеба захватили вдоволь.

Держаться мог бы Ним семь лет и дольше —

Отнюдь не страшен нехристям был голод.

Но спохватился тут Гильом и вспомнил

О тех вассалах, что остались в поле,

И в рог велел трубить с дворцовой кровли,

Едва донесся этот зов до войска,

В седло вскочили тотчас же бароны,

И поскакали в Ним без остановки,

И въехали в него с большим восторгом.

Остались и вилланы всем довольны:

Тем, кто ссудил волов, возы и бочки,

Французы уплатили долг охотно,

Их не ввели в убыток и расходы.

Свое вилланы взяли — и с лихвою

Деньгами наградили их без счета

И восвояси отпустили после.

По всей земле французской слух разнесся,

Что город Ним освобожден Гильомом.

Узнал об этом и король Людовик.

Ликует он и сердцем и душою,

Благодарит творца и матерь божью.

ПЕСНЬ О СИДЕ

Перевод со староиспанского Ю. Корнеева

Часть первая. ИЗГНАНИЕ СИДА

1

Созвал он родню и вассалов и объявил, что король повелел ему покинуть Кастилию, что на это дано всего девять дней и он хочет знать, кто пойдет с ним, а кто нет. * "Да воздаст господь идущим со мною, А на тех, кто останется, я не злоблюсь". Тут родич его Альвар Фаньес молвил: "За вами пойдем мы куда угодно, Покуда живы, в беде вас не бросим, Для вас коней до смерти загоним, Последним поделимся с вами охотно, Не изменим вовек своему сеньору". Дона Алъвара все одобрили хором, Всем отвечает мой Сид поклоном. Держит на Бургос он путь-дорогу. Бивар, его замок, пуст остается. Заплакал мой Сид и громко и горько, Назад обернулся, на замок смотрит: Распахнуты двери, настежь ворота; На нашестах ни шуб, ни одежды добротной, Ни линялых соколов нету больше. Тяжко мой Сид вздыхает от скорби, Молвит мой Сид разумное слово: "Царь наш небесный с ангельским сонмом, Вот что терпеть от врагов я должен!"

2