Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

«Ах, отшельница святая,
Ты, что в тишь уединенья
Скрылась от мирских соблазнов
Для молитвенного бденья!
Долгой истомлен дорогой,
Молит странник Христа ради:
Переночевать дозволь мне
Здесь в покое и прохладе».
И отшельница, услышав
Столь смиренное моленье,
Опустила очи долу
И рыгнула от смущенья.
«Ах, я вам состражду, отче,
В том порукой вседержитель!
Принимать вас недостойна
Жалкая моя обитель,
Но, коль вы проголодались
И утомлены дорогой,—
Не побрезгуйте, отец мой,
Этой хижиной убогой».
Вводит она гостя. В келье
Плеть, вериги, власяницы…
Странника за стол сажает,
Предлагает подкрепиться.
Есть козлятина, да только —
Ни полена дров в жилище.
Странник, постных яств отведав,
Возжелал скоромной пищи.
С шеи сняв полпуда четок,
Пламя он разжег такое,
Что на нем в одно мгновенье
Подрумянилось жаркое.
Но едва вкусил он мяса
И поджаристого сала,—
Бес в ребро ему ударил,
И монашья плоть взыграла.
После трапезы отменной
С богомольною черницей
За ее гостеприимство
Старец ей воздал сторицей.

Портрет красавицы

Я слепну, Марика,
Глядясь в твои очи:
Возможно ль не слепнуть,
Взирая на солнце?
Весь мир подчинен
Их победному взору,
Злой рок их бежит,
Им удача покорна.
Измены тебя
Не порочат, но красят:
Двуличная — дважды
Ты ликом прекрасна.
Богатому скряге
Твой рот подражает:
В нем столько жемчужин —
И нет подаянья.
Ланиты твои
Ароматную прелесть
Взаймы дать могли бы
Румяному лету.
Из кос твоих можно
Чеканить червонцы,
Ковать из кудрей
Золотые короны.
От пальцев исходит
Незримое пламя,
Сердца ледяные
Легко расплавляя.
Все ждут, все томимы
Надеждою страстной,
А я — я утратил
Недолгое счастье.

Преимущества первого из женатых мужчин