Песнь Отмеченной

Отвратительно.

Ей пришлось очень постараться, чтобы не поддаться желанию вогнать свой ботинок в то жалкое подобие, что было у него между ног.

— У нас комплексная сделка, — сказал Лорент мужчине, вставая между ним и Кас, загораживая кретину обзор на нее.

Мужчина открыл рот, чтобы ответить.

Лорент обнажил меч, висевший у него на бедре, и приставил его к горлу охранника.

— Не я устанавливаю правила, — мужчина продолжал говорить тем же небрежным тоном, но его глаза больше не касались Кас, расширившись немного больше, когда опустились к мечу у его горла. — Мастер Даркхэнд устанавливает их.

Из бокового двора появились еще двое мужчин, за ними две женщины. У всех было оружие — разнообразные клинки и луки. Все оружие было поднято, нацелено и готово к нападению. Ни один из них не заставил Лорента вздрогнуть или опустить свой собственный меч от шеи охранника.

Кас потянулась к его руке и сама опустила ее.

— Все в порядке, — сказала она ему.

— С ней все будет в порядке, — согласился мужчина, и теперь, когда количество людей были в его пользу, его слова звучали насмешливо. — Мастер Даркхэнд знает, как обращаться с прекрасными леди.

На челюсти Лорента дрогнул мускул. Но он дюйм за дюймом отводил свой меч от мужчины и убрал его в ножны.

А затем ударил мужчину кулаком в живот.

Мужчина согнулся пополам и упал на колени, тяжело дыша. Две женщины рассмеялись, как и один из мужчин, появившихся вместе с ними. Второй из этих новоприбывших мужчин выглядел так, будто собирался нанести ответный удар, но более пристальный взгляд на Лорента — на его заостренные уши, светлую кожу и странно блестящие серебристо-зеленые глаза — заставил поколебаться.

Кас знала, что мать Лорента была человеком. Но он был похож скорее на эльфа, чем на человека, и при этом походил на одного из эльфов Моретского Царства. И, судя по нерешительному выражению лица мужчины, он слышал много историй об эльфийских воинах, вышедших из суровых пустыней того царства.

Лорент отошел и прислонился к ближайшему дереву.

Никто не последовал за ним.

— Поторопись, — сказал он Кас.

Кас сделала глубокий вдох, пытаясь извлечь что-то похожее на храбрость из глубин груди. Она уже освоилась с мыслью, что ее друзья пойдут с ней, и теперь не особо жаждала встречи с Даркхэндом наедине — особенно после того, как их последняя личная встреча закончилась довольно… сумбурно.

В некотором смысле он был рожден из насилия; его прозвище пошло из-за его правой руки, которая была изуродована и навсегда обуглена магией божественного Огня. Ходило множество легенд о том, как появились ожоги, но самая распространенная из них брала свои истоки из несчастного случая: недавно построенный мост рухнул в каньон, увлекая за собой десятки людей. Его брат и сестра погибли в том несчастном случае. Несколько дней спустя его родители покончили с собой в пламени, созданном их собственной магией. Пламя, охватившее их и их дом, должно было поглотить и их единственного оставшегося ребенка.

Но не поглотило.

Потому что магические способности Даркхэнда, как утверждала история, выбрали этот момент, чтобы проявиться как никогда раньше: он разогнал огонь, приближающийся к нему, движением одного запястья, а затем вышел из горящего дома, не оглядываясь.

Таким образом, его история, на ее взгляд, слишком перекликается с историей Кас: родители, обезумевшие от болезни и горя, прибегли к насилию, чтобы попытаться преждевременно прекратить свои страдания. Она избежала жуткого конца своего дома, как и Даркхэнд, но не без шрамов. Так что она лучше других знала, каково это — таскать на себе груз подобных вещей.

Но его трагическая предыстория все еще не полностью оправдывала тот факт, что он был абсолютным и законченным ублюдком.

По коже побежали мурашки, как только она вошла в дом. Так было всегда, независимо от того, как сильно она пыталась настроиться против этого места.

Даркхэнд склонился над столом в углу гостиной, разговаривая с женщиной с вьющимися волосами и нервными глазами. Едва увидев человека, который вошел в его дверь, он поднял палец, чтобы заставить нервную женщину замолчать.

— Касия, — даже с другой стороны тускло освещенной комнаты она могла видеть вспышку его кривой улыбки. — Чем я обязан таким удовольствием?

Он подошел ближе, оказавшись в ярком пятне света от камина. То же божественное пламя, некогда окутавшее его руку и оставившее ее почерневшей, также поцеловало его лицо, оставив менее ужасный, но все же очевидный след разрушения на правой его стороне. Это не испортило кожу полностью; просто заставило части ее странно блестеть, когда на них падал свет.

Кас не стала тратить время на любезности. Она достала браслет из мешочка на поясе и протянула ему.

— Я принесла кое-что, что, думаю, может тебе понравиться.