Песнь Пересмешника (ЛП)

— Берегись! — выкрикнула я, увидев, как какой-то жуткий тип приближается сзади. Петир отскочил, подняв перед собой кинжал с голубовато-льдистым лезвием. Но Петир выглядел совсем безобидно по сравнению с воздвигнувшимся перед ним великаном. А тот, насмехаясь над Петиром, вытащил из ножен сразу два меча.

— Седьмое пекло, — проворчал Петир, когда мечи заблестели в последних лучах закатного солнца. В тот же миг клинки ринулись ему навстречу, но Петир быстро пригнулся и отпрыгнул в сторону.

— Ему нужна помощь, — пробормотала я себе под нос.

— Даже не думай об этом, — одёрнула меня тётя.

— Но его же сейчас убьют!

— Мы ничего не можем тут поделать.

— Убить пересмешника — грех, — раздался голос у меня внутри. Я провела кончиками пальцев по серебряной броши, украшавшей мой меховой воротник. Я знала, что должна что-то сделать — что угодно, чтобы спасти Петира. Крепко сжав кинжал, я выскочила из кареты.

— Санса! — сердито выкрикнул Петир, когда я бросилась к сражающимся. — Вернись в карету!

— Нет, — вызывающе ответила я. — Я не собираюсь потерять сегодня и тебя.

— Санса, пожалуйста, — голос Петира дрогнул от захлестнувшего его потока чувств. Великан атаковал, но Петир снова отпрыгнул и спрятался за большим валуном.

— Я убью тебя с огромным удовольствием, — зубоскалил великан. Он швырнул мечи на землю и закатал рукава. — И хочу сделать это голыми руками.

— О, от этого удовольствие станет ещё больше? — спросил Петир, крадучись обходя валун с другой стороны.

— Да.

— Послушай, я человек очень богатый. Если ты пощадишь меня, я дам тебе больше золотых драконов, чем ты мог бы себе представить в самых смелых мечтах… Я мог бы даже даровать тебе замок, если только захочешь … и шлюх. Шлюхи всем нравятся!

Великан засмеялся над словами Петира, идя вокруг валуна следом за ним.

— А ты шутник.

— Шутник? Ну, я бы так не сказал. Скорее очень остроумный.

— Я в любом случае убью тебя.

— Ну-ну. Подумай как следует, — сказал Петир, держа перед собой кинжал. — Для тебя я гораздо ценнее живой, чем мёртвый.

Тем временем я, подняв валявшийся меч великана, внезапно ударила его в спину, проделав то же, что и разбойники с сиром Дейлом. Великан удивлённо обернулся ко мне. Разумеется, у меня не вышло причинить ему достаточно вреда. Мерзавец приподнял меня над землёй и наградил похотливым взглядом. Я попыталась ударить его кинжалом Лизы, но бесполезно, я лишь слегка оцарапала его незащищённые руки.

— Я же сказал тебе, — крикнул Петир, ударив великана сзади по ногам своим валирийским кинжалом, — не высовываться, — добавил он, вонзая кинжал великану в лопатку.

Противник ослабил хватку и мы оба упали на землю. Петир перевернул великана и усмехнулся:

— Тебе следовало принять моё предложение, — и он перерезал ему горло до самой кости. — Во имя света долбанных Семерых, Санса! — заорал на меня Петир, схватив за руку. — Ты хоть осознаёшь, насколько рисковала, пытаясь спасти меня?

— Я не могла… — с трудом проговорила я, казалось, что-то застряло у меня в горле, — я не могла потерять и тебя, Петир.

Петир раздражённо фыркнул, а затем крепко обнял меня. Его окровавленные руки с силой сжали мои плечи. Услышав моё жалобное хныканье, Петир притянул меня ещё ближе к себе и держал так крепко, что я уже начала бояться, что он никогда не отпустит меня. По моей щеке скатилась слеза, когда я подумала о том, что сегодня чуть не потеряла его.

— Ты обещал мне, Петир. Сказал, что никогда не оставишь меня.

— И не оставлю.

— Обещаешь?

— Обещаю, — мягко сказал он и слегка отстранился, чтобы поцеловать меня в лоб. — Я никогда не оставлю тебя, Санса, никогда.

***

Я сидела на берегу реки при свете угасающего дня. Ни единого дуновения ветерка, всё вокруг погрузилось в тишину, отдыхая от дневных забот. Но сама я была далека от спокойствия — внутри меня бушевала буря и я с тревогой заламывала руки, сидя под бледным светом луны. Я всё ещё ощущала кровь на своих руках, хотя они сейчас были белы как снег. Я вновь погрузила ладони в реку, в надежде, что холодная вода поможет мне смыть все мои грехи. Но что толку, если я продолжала чувствовать это, хоть и не видя своими глазами, чувствовать, как людская кровь заполняет тоненькие чёрточки на моих ладонях.

Стыд ли не давал мне уснуть этим вечером? Или чувство вины? Или раскаяние за то, что я сделала сиру Дейлу? Было ли так безнравственно водить его за нос? Следовало ли мне пренебречь указаниями Петира? Было ли ошибкой слепо следовать за ним? Но любовь слепа, разве не так говорят? Как бы там ни было, Петир приложил свою руку к моему ослеплению, заслонив от меня свет и истину. Но я всё ещё люблю его. Я не могла отрицать этот факт, как бы ни пыталась.

Желудок охватил резкий болезненный спазм, меня затошнило, и вскоре пришлось избавиться в кустах от последних остатков обеда.

— Хотел бы я сказать, что удивлён, — раздался низкий голос позади меня. — Но нет.

— Петир? — прохрипела я, вытирая рот и сгорая от жгучего стыда.