Песнь шаира или хроники Ахдада

— Ни один джинн, да и человек, если он в своем уме, не расскажет другому, тем более незнакомцу, в чем его слабое место.

— А-а, ты обманул нас, значит, ты зря летал!

Только Аллах и Сулейман — именем Аллаха — могли указывать и повелевать джиннами. Гассан Абдуррахман — раб кувшина, как и я — раб пластины. Он выполняет приказания того, кто владеет кувшином. Он сказал, что не может оставить рушить стены, хоть и очень тяготиться этим поручением. Еще сказал, что прилетит завтра и разрушит квартал горшечников. У вас есть время предупредить людей, чтобы они успели оставить дома.

— Что толку предупреждать, люди и так бегут из города, — Шамс ад-Дин Мухаммад указал на вереницу беженцев, толкущихся у пока целых ворот. — Скоро, совсем скоро я — султан — останусь без владений и без подданных. А что такое правитель без этого — нищий. Хорошо, что Зарима в конце заберет мою жизнь.

22 Продолжение рассказа о Хасане

И Хасана ввели к Ситт Шамсе, и он провёл с нею какое-то время в сладостнейшей и приятнейшей жизни, за едой и питьём.

А затем Хасан сказал Ситт Шамсе:

— Твой отец обещал нам, что мы уедем в мою страну, и будем проводить там год и здесь год.

И Ситт Шамса ответила:

— Слушаю и повинуюсь!

А когда наступил вечер, она пошла к своему отцу и рассказала ему о том, что говорил ей Хасан, и отец её молвил:

— Слушаю и повинуюсь, но потерпи до начала следующего месяца, пока мы соберём для вас подарки и ценности.

И она рассказала Хасану, что говорил её отец, и Хасан терпел в течение того срока, который тот назначил.

А после этого царь Шахлан собрал подарки и ценности и назначил телохранителей, чтобы служили Ситт Шамсе и Хасану, и велел доставить их, куда укажет Хасан. Он приготовил им большое ложе из красного золота, украшенное жемчугом и драгоценными камнями, на котором стояла палатка из золотого шелка, разрисованная во все цвета и украшенная дорогими каменьями, красота которых смущала взирающих.

И Хасан с Ситт Шамсой поднялись на это ложе, а потом царь выбрал четырех телохранителей, чтобы нести его, и они понесли ложе, и каждый телохранитель стал с одной стороны, а Хасан с Ситт Шамсой сидели на ложе. И Ситт Шамса простилась со своей матерью и отцом, сёстрами и родными, и отец её сел на коня и поехал с Хасаном, а телохранители пошли, неся это ложе.

И царь Шахлан шёл с ними до середины дня, а потом телохранители поставили ложе на землю, и все сошли с коней и простились друг с другом. И царь Шахлан поручил Хасану заботиться о Ситт Шамсе, а телохранителям он поручил заботиться о них обоих.

А потом он приказал телохранителям нести ложе, и Ситт Шамса простилась с отцом, и Хасан тоже простился с ним, и они отправились, а отец девушки вернулся назад. И отец дал Ситт Шамсе триста девушек из прекрасных наложниц и дал Хасану триста мамлюков из детей джиннов. И они отправились в тот же час после того, как все взошли на это ложе и четыре телохранителя подвели его и полетели с ним между небом и землёй.

И они пролетали каждый день расстояние тридцати месяцев пути и летели таким образом, пока не достигли Ахдада..

23 Хасан и Шамс ад-Дин

— Ох, ох, не в добрый час решил ты вернуться, брат мой, — султан Ахдада, точнее — того, что осталось от Ахдада — Шамс ад-Дин Мухаммад сидел в своих покоях и громко плакал.

Перед султаном стояли Хасан с женой, позади них толпились побратимы — те, что остались, а численность их за последнее время значительно уменьшилась.

— Но что случилось, брат мой, — обратился Хасан к Шамс ад-Дину, — оставил вас я на острове, полными сил и желания вернуться домой. Не ты ли сам приглашал меня поселиться в твоем городе. И вот я и моя жена — прекрасная Ситт Шамса, вернуть которую мне удалось только благодаря вашей доброте и пониманию — здесь. С нами ценности — богатые дары тебе — султан и всем побратимам. Но, вернувшись, что я вижу — город наполовину разрушен…

— Или наполовину цел, — вставил один из побратимов. Все зависит от того, как посмотреть… — под взглядом Шамс ад-Дина побратим замолчал и поспешно задвинулся в задние ряды.

— Город не только наполовину разрушен, но и пуст, — произнес султан. — В нем почти не осталось жителей. Ох, ох, не в добрый час решил ты вернуться, брат мой.

— Но…

— Джинн, огромный огненный джинн — раб кувшина, некогда добытого тобой, рушит город, — поспешил с объяснениями другой побратим.

После чего, они все, сбиваясь и перебивая, поведали историю, которая случилась между ними и царевной Заримой, и о страшной мести, которой она подвергла город.

По окончании истории, Шамс ад-Дин Мухаммад вновь горько заплакал, а побратимы дружно опустили головы.

— Воистину, если Аллах закрывает одну дверь, он открывает тысячу других, — вскричал Хасан, — знайте же, что мой тесть не кто иной, как царь джиннов! Стоит мне только попросить, и он прикажет Гассану Абдуррахману…

— Гассан Абдуррахман — раб кувшина, он не станет подчиняться никому, кроме хозяина кувшина, даже моему отцу, — без должного разрешения Ситт Шамса подала голос. И обстоятельства, в которых оказался Ахдад были тому извинением.