Песнь теней

Мы остановились перед входом, и лакей распахнул дверь кареты. Он был очень низкого роста для лакея и выглядел каким-то сморщенным и взъерошенным. Его парик был растрепан и сидел набекрень, пряди белых волос выбивались из него и напоминали облако. Он был стар – гораздо старше всех лакеев, которых я видела в городе.

– Спасибо, – сказала я, когда он помог мне выйти из кареты.

Лакей улыбнулся мне в ответ, и я едва не отшатнулась. У него были пожелтевшие острые зубы, и в мерцании факела его нездоровая желтоватая кожа, казалось, отливала зеленым. – Добро пожаловать в дом Прохазки, фройляйн, – сказал он. – Дом безумцев и мечтателей. Надеюсь, вам тут понравится. – В его руках как будто из ниоткуда появился цветок, и, просияв, он вручил его мне. – Думаю, вам понравится.

Я взяла бутон из его пальцев-крючьев. Это был обыкновенный мак.

– Спасибо, – с дрожью в голосе пролепетала я.

– Носите его, – сказал он. – За веру.

Веру? Мне это показалось странным, но, чтобы его не огорчать, я заткнула цветок себе за ухо. Теперь я заметила, что у нескольких приехавших на бал гостей к лацканам и платьям прикреплены алые цветы, яркие пятна малинового и бордового, сиявшие на их белых и черных костюмах каплями крови. Лакей поклонился, и я поспешила за остальными членами моей семьи в дом, торопясь поскорее выйти из этой неловкой ситуации.

Безумцы и мечтатели. Я стояла в очереди с Кете, Йозефом и Франсуа и другими гостями, которые ожидали быть принятыми хозяевами. За нашими масками мы все оставались неузнанными, но наряды участников вечеринки, облаченных только в черное и белое, усиливали ощущение сюрреализма. Это не был парад фантастических чудовищ или прекрасных созданий. Все мы были кусочками света или тьмы, и мне, стоявшей среди них в тускнеющих сумерках, казалось, что мы вот-вот исчезнем.

«О твоем покровителе говорят, что он довольно эксцентричен и обладает… странными наклонностями».

Страх ледяными пальцами скрутил мой желудок. Мы были уже почти у двери.

– Готова? – спросила Кете, сжав мою ладонь. На фоне черно-белого моря синева ее глаз казалась еще ярче. Ее нервозность граничила с восторженным возбуждением, в то время как моя была очерчена страхом. Я попыталась напитаться радостным предвкушением моей сестры, ее солнечным настроением; мне хотелось, чтобы они прогнали тени моего сомнения.

Я улыбнулась и сжала ее ладонь в ответ. Передав наши приглашения лакею у двери, я вошла, переступив порог от сумерек в темноту. Под ногами я ощутила что-то зернистое, и лишь взглянув вниз на туфли, разглядела маленькие белые кристаллики.

Соль.

Не знаю, что я ожидала там увидеть. Что горгульи будут искоса таращиться на меня из темных углов, что всюду будет полуразрушенная дряхлая мебель, что блеск упадка будет лежать на помещениях и пещерах, просторных, как в Подземном мире? Но вместо этого нас приветствовал огромный мраморный холл: изнутри дом Прохазки напоминал скорее большие залы и галереи дворца Шëнбрунн[30] и других модных венских резиденций. Интерьер настолько противоречил готическому экстерьеру, что я подумала, не вошли ли мы по ошибке в другое здание.

Широкая лестница вела на второй этаж, двери в бальный зал были широко распахнуты. За изгибом лестницы в тени исчезал коридор. Откуда-то сверху доносились звуки менуэта, приглушенный шум толпы и шарканье шагов. Наверху лестницы стоял массивный каменный герб семьи Прохазка. Виноградные лозы обвивали цветок мака в центре разделенного на четыре части щита. Верхний левый угол заполняла крепость на холме, нижний правый – Мелюзина[31] на камне, рыбий хвост которой плескался в водах озера; она очень походила на женщину у подножия фонтана, которая встретилась нам по пути. Над щитом, выгравированный в мраморе, красовался их девиз: HOSTIS VENIT FLORES DISCEDUNT[32].

Пока мы с другими гостями ждали своей очереди, чтобы подняться в бальный зал на втором этаже, слуга предложил нам передать ему наши вещи. Мы отдали плащи и более тяжелые элементы наряда, но Йозеф покачал головой и прижал к себе футляр со скрипкой. Как ребенка. Или как щит. Я принесла свой фолиант с музыкой, а брат – свой инструмент на случай, если нас попросят сыграть для графа.

– Не хочешь потанцевать? – спросила Кете.

– Нет, – раздраженно ответил Йозеф. – Я не хочу танцевать.

– Мы здесь в качестве гостей, Йозеф, а не нанятых музыкантов, – она закатила глаза. – Почему бы не попробовать повеселиться?

Наш брат сердито вздохнул и удалился, растворившись в толпе. Мы с Франсуа переглянулись. Он закрыл глаза и едва заметно покачал головой. Я поморщилась. Ночь обещала быть длинной, а мы еще даже не вошли в бальный зал.