Песнь теней

Я не думала, что именно здание показалось моему брату красивым, но граф Прохазка был прав: древний замок был поистине неповторим. Мне вспомнилась крепость на гербе Прохазки, но этот замок был похож скорее не на крепость, а на домик из прутьев, глины и фрагментов более крупных и основательных строений. Волнистые, как хребет спящего дракона, линии зубцов и парапетов, башенки, нависшие над покосившимися, как будто хмельными, углами, фронтоны, выступающие в самых неожиданных местах. Но несмотря на всю свою странность замок обладал живописным очарованием – дикий, необузданный дом в диком, необузданном ландшафте.

– Что это? – Йозеф указал через долину на большое здание, расположенное на раскинувшихся перед нами холмах, руины которого смотрели на нас сверху вниз – так смотрит священник на простой народ.

– Это древний монастырь, – сказал граф. – Он принадлежал ордеру святого Бенедикта, но несколько сотен лет назад был разрушен. С тех пор он пустует.

– Что произошло? – спросила я.

– Сгорел во время пожара.

Когда мы подъехали ближе, я заметила следы от огня на камнях и маслянисто-черные слезы, вытекающие из пустых оконных глазниц.

– Из-за чего начался пожар?

Граф пожал плечами.

– Никто не знает. Конечно, ходит много слухов. Есть свидетельства того, что в ночь, когда он сгорел, здесь прогремела буря с молниями библейского масштаба. Другие утверждают, что пожар начался из-за призрака беспокойного волчьего духа. Вероятнее всего, – пожал он плечами, – какой-нибудь горемычный монах заснул за письменным столом, переписывая очередной труд, и опрокинул свечу.

– Волчий дух? – спросил Йозеф.

– Сказы о призрачных волках и гончих псах передаются из уст в уста в этих местах, сколько я себя помню, – сказал граф. – Деревенские до сих пор говорят о D’abel, ужасном чудовище с разноцветными глазами, подобном Дьяволу.

Его взгляд упал на кольцо, обнимающее мой палец, где на серебряной морде волка сверкали два разноцветных бриллианта. Инстинктивно я прикрыла его ладонью другой руки, не подумав о том, что столь поспешный жест тут же выдаст, насколько кольцо мне дорого, моим… хозяевам? Покровителям? Похитителям?

– Какое у вас интересное ювелирное украшение, фройляйн, – заметил граф, переглядываясь с супругой. – Можно на него взглянуть?

– Я… я… – Я не знала, что сказать или как отказаться, не привлекая к этому излишнего внимания. Лично я не хотела объяснять, каким образом оно ко мне вернулось. – Оно… оно не мое, – пробормотала я в итоге. – И не в моей воле его показывать.

– Забавно, – сказала графиня. – Оно вам настолько дорого, что вы готовы охранять его ценой своей жизни?

Я опустила глаза на потертое от времени кольцо. Разноцветные камни – один синий, другой зеленый – были настолько малы, что вряд ли представляли собой большую ценность. Но, какой бы ни была его стоимость, для меня оно было бесконечно дорогим. Я подумала о своем сне – видении? – о Короле гоблинов, о ползущих по его коже тенях, о короне с вырастающими из головы рогами, и вспомнила его клятву.

– Нельзя назначить цену обещанию, – коротко ответила я. – Вот все, что я скажу на этот счет.

Я почувствовала на себе вопросительный взгляд Йозефа. Это было первое проявление интереса – участия – со стороны брата за долгое время.

– Странно, сколько значения мы придаем подобным безделушкам, – пробормотала графиня. – Каким значением наделяем наши владения. Кольцо – это лишь кусок серебра, которому подарили необычную форму. Однако оно и нечто гораздо большее, чем ювелирное украшение. Символ? Ключ?

Я молча отвернулась и стала смотреть в окно. Я наблюдала за тем, как сгущалась темнота, а солнце садилось за облака, отбрасывая длинные тени на долину и на мое сердце.

К тому времени, как мы преодолели длинную усыпанную гравием подъездную аллею к особняку, ночь поглотила на нас целиком, а дорогу припорошил тонкий слой снега. Темнота в этих местах казалась гнетущей; это была та плотная чернота, у которой есть глубина и вес и которая хорошо знакома тем из нас, кто вырос в окружении дикой природы. Нашим единственным источником света помимо фонаря, висевшего на шесте возле кучера, были две горящие вдалеке лампы. Их держали два силуэта – фигуры, поджидающие нас возле двери.

– Полагаю, на ужин мы опоздали, – проворчал граф. – Прежде чем лечь спать, хотелось бы отведать капустного супа Нины.

– Уверена, что наша экономка будет завтра кормить тебя до тех пор, пока на тебе не лопнет жилет, – сказала его жена.

– Но я хочу сейчас, – обиженно протянул он.

– Посмотрим, может быть, Нина отправит нам несколько подносов, когда мы немного обустроимся, – сказала графиня. – Я знаю, что, проголодавшись, ты становишься капризным. Простите, дети, – сказала она, повернувшись к Йозефу и ко мне, хотя в карете было слишком темно, чтобы разглядеть наши лица. – Завтра у нас состоится настоящий ужин и представление Сновину.

– Зачем вы нас сюда привезли? – спросила я.

Ее зеленые глаза встретились с моими.

– Вы все узнаете. Завтра.